Размышления прервал новый телефонный звонок — не нервный, а нормальный, даже чуть задумчивый, местный, московский. Александр Борисович вернулся к аппарату.
— Саня, ты еще дома? — услышал он голос Меркулова. Это — в ответ на его «алло!». — Ты что молчишь? — Зам генерального прокурора был чем-то явно озабочен. — Что с тобой?
— Как всегда, поражен твоей проницательностью, — хмыкнул Турецкий.
— Чего? Ах да! Ну конечно, вопрос отчасти дурацкий!
— Отчасти, — согласился Турецкий.
— Это хорошо, что ты еще дома. — Меркулов пропустил мимо ушей сарказм подчиненного. — Потому что прямо сейчас ты примешь приличный вид и, не заезжая на работу, отправишься на Лубянку, в известный тебе серый дом, где на твое имя выписан пропуск к генералу Жигалову. А потом заглянешь ко мне, понял?
— Ничего не понял, но сделаю, как велит начальство. Два вопроса. Что означает по-твоему приличный вид? А второй — вот: только что звонил откуда-то, с той стороны, старина Пит, собирается приехать. Не в курсе зачем?
— Так. По первому вопросу проконсультируйся с Ириной Генриховной, ее советы тебе — всегда на пользу. По второму. Визит связан, понял?
— Нет. Я тупой, Костя. Или это не для телефона?
— Это вообще ни для чего! — почти вспылил Константин Дмитриевич, обычно спокойный и рассудительный. Но, видно, достал уже его Александр Борисович. — Ты у меня хочешь узнать, какой информацией располагает твой собеседник? Понятия не имею! Ты сам умный и знаешь, о чем можно говорить, а по поводу чего следует засунуть язык в… словом, туда, где ты постоянно пребываешь по причине своей неавторизованной активности. Самодеятельности, короче.
— Но вопросы связаны, ты говоришь?
— Вот именно. Думаю, нужна им консультация. Давай, потом доложишь. — И Костя дал отбой.
— Н-ну-с, кто следующий? — задал вполне риторический вопрос Александр Борисович, сбрасывая халат и выставляя на подзеркальник в ванной бритвенный станок «Жиллетт», баллончик с пеной для бритья — «Жиллетт» и наконец флакон туалетной воды — тоже «Жиллетт», словом, «лучше для мужчины нет!». Так, вероятно, решила Ирка, покоренная телевизионной рекламой.
А через двадцать минут, призывно пахнущий свежестью морских просторов, Турецкий усаживался за руль своей «семерки». Машина стояла на свежезаасфальтированной площадке, где с неделю назад взорвался шикарный БМВ Глеба Бирюка. Конечно, ставить свою машину на то место, которое можно было назвать в некотором роде могилой, наверное, было не очень здорово, но Александр Борисович прочно усвоил доставшуюся ему в наследство от старшего поколения фронтовую мудрость: снаряды дважды в одну воронку не падают.