Аслан и Людмила (Вересов) - страница 128

— О, гордый вайнах! Посмотри где ты живешь. В Москве. И твои нохча стоят стройными рядами на рынке и торгуют бананами, как обезьяны. А ты в это время собираешься отрубить себе все, чем меня касался! — И немного остыв, она сказала: — Не знаю даже, Аслан, что тебе при таком раскладе светит. На тебе ведь и места, которого я не касалась, наверное, не осталось. Правда, ты был без сознания… — Она торжествующе улыбнулась. И, повернувшись к нему лицом, добавила драматическим шепотом: — Но разве вайнаху есть оправдание?

Он резко крутанул руль влево и стал объезжать всех прямо в лоб несущемуся навстречу троллейбусу.

Она, закрыв лицо руками, съехала по сиденью вниз.

Казалось, такой высоченный троллейбус сомнет их сейчас, как консервную банку. А Аслан забрал еще левее, и они выкатились на противоположный тротуар. Срезали угол и завернули на перекрестке налево прямо перед носом у уже разгонявшихся трех рядов автомобилей.

— Останови машину!

Мила выскочила из машины. Хлопнула дверью и, взмахнув рукой проезжающей маршрутке, скрылась из его поля зрения.

А когда руки перестали трястись, поняла, наконец, что задела его прилично.

Немцы смеялись над русскими в 1905 году. Позиционная, окопная война казалась им нелепицей, бессмыслицей. Ведь так можно было сидеть годами, зарываясь в землю все глубже — кто кого пересидит. Чего сидеть? Чего ждать? Может, революции в тылу противника? Немцы считали, что война должна быть быстрой, маневренной, с обязательным заходом во фланг противнику и последующим его разгромом. Но вот через десять лет они и их союзники австрийцы сами были глубоко закопаны в землю, огорожены сетью колючей проволоки, от одного моря до другого. Сидели и ждали.

В местечке Усте-Прясто фронтовая жизнь и вовсе утвердилась, как гипс на раненой конечности. Позиции противников здесь отстояли друг от друга на значительном расстоянии. Австрийцы окопались на краю плато, склон опутали колючей проволокой. Их пулеметы господствовали над равниной. Трудно было представить более выгодную оборонительную линию.

Венгерские гусары, которых австрийское командование перебрасывало южнее, так как в Усте-Прясто им делать было совершенно нечего, бросали монетки в местную речушку, чтобы вернуться сюда еще раз, как на любимый курорт.

Русские окопы тянулись параллельно совершенно прямой дороге, обсаженной с двух сторон лиственными деревьями. Офицерам иногда казалось, что вот-вот на аллее покажется мирный экипаж, и хорошенькое женское личико выглянет в нашу, а не австрийцев, разумеется, сторону. Но все это были только фронтовые мечты.