Каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, она вздрагивала. Боялась, что Сергей Иванович сам позвонит отцу. Однажды вечером она даже набралась наглости и вытянула шнур от телефона из розетки. Детская выходка. Ведь, если родителям нужно было бы позвонить, они бы все равно воткнули его обратно, да еще стали бы докапываться до истины.
Надо было что-то решать. Сказать родителям, что больше ходить к нему не будет, она не могла. Во-первых, такие разговоры она начинала уже не однажды, особенно по первости. А во-вторых, среди последних ее эскизов стало появляться нечто более-менее сносное. И хотя она уже сама начала относиться сверхкритично к тому, что делала, в душу закралась тщеславная мыслишка, что показать мастеру уже есть что. Вот только как к нему вернуться?
— Ерунда, — сказала ей Настя, когда забежала в гости. — Извинись, да приходи. Делов-то. Он, кстати, спрашивал, не заболела ли ты. Ничего такого ужасного про тебя не говорил.
А потом, помолчав, спросила:
— Как ты сама-то? Че грустная такая? Не из-за Левшинова же… Чего твой? Появлялся?
— Звонил вчера. Обещал на выходные приехать. Номер в гостинице снять.
Мила врала привычно. Но почему-то без прежнего удовольствия. Видимо, эту историю нужно будет как-то плавно закруглить. Она начинала мешать. Потому что о реальном положении дел даже самой близкой подруге рассказать она уже не могла. И не сможет никогда. В таких вещах не признаются.
— Прямо тайны мадридского двора у тебя, Люська, — рассмеялась Настя. — Только не нравится мне это. Мужчина, который прячется, нам не годится. Поверь моему опыту.
— Да. Мне тоже начинает все это надоедать, — совершенно искренне призналась Мила. — Пошлю подальше. Опыт уже есть. Я тебе не рассказывала еще — я же с Алексом встречалась!
— Ну и… — выжидающе посмотрела на нее Настя, сидя на диване с поджатыми под себя ногами.
— Обидела мужика. Даже жалко теперь. Шлея под хвост попала. Но уж больно он хороший. У тебя так бывает? Да? Чем лучше, тем хуже… Кошмар просто какой-то…
Когда они с Настей вырулили на реальные события, Миле стало лучше. Вообще-то, она не собиралась рассказывать подружке об этом ничего не значащем свидании. Но сейчас это было предпочтительнее, чем колдыбать по ухабам потерявшей свое обаяние сказки. А когда Настя ушла, Мила решила со сказкой покончить навсегда. И так и записала в своем дневнике.
«Хватит врать. Надо начинать жить! Все не так, как надо. Это потому, что я плыву по течению. А надо бороться. Иначе это плохо кончится…»
А кончилось все тем, что часов в одиннадцать вечера, когда она сидела за своим столом и жаловалась дневнику на неудовлетворенность жизнью, на столе у нее запел соловьиными трелями мобильный. Номер не высвечивался. Она довольно долго на телефон смотрела. Сразу испугалась, что это Алекс. Потом все-таки ответила. Решила заодно загладить свою вину перед ним.