Сердце Льва (Вересов, Разумовский) - страница 202

И тут Лена упала головой на его голую грудь и горько разрыдалась.

— Я знаю, я дрянная, испорченная, я гадина… — лепетала она сквозь слезы… — Только не прогоняй меня, не прогоняй сейчас… Во имя всего, что нас связывало когда-то! Заклинаю тебя!

— Да? — Тим улыбнулся, но она не видела этой жестокой улыбки. — Во имя всего, что нас связывало — изволь! Посмотрим, что из этого получится. Предлагаю эксперимент — ты же у нас психолог, эксперименты любишь… Попробуем сделать вид, что этого разговора не было, что ты — прежняя Ленка Тихомирова, комсомольская активистка, любимая девушка одного недотепистого историка, а Брэд Собаччи — просто залетный фирмач, случайно подцепленный тобою и продинамленный по полной программе. Мне нужно десять минут на повторное вхождение в образ пылкого любовника. Тебе этого времени достаточно?

Она подняла голову и с вызовом посмотрела на него.

— Более чем… любимый.

Стражи Родины (1979)

А потом вошла рыжеволосая красавица с потрясающе эффектной фигурой. Форменный, в талию китель плотно облегал ее стан, грудь была объемиста и высока, стройные ноги в лаковых лодочках… Чудо как хороша была оперативница из Ленинграда.

— Капитан Воронцова, — по всей форме представилась она, с легкостью уселась в предложенное кресло и превратилась в статую командорши. Деловитость, собранность, субординация…,

— Ну вылитая мать, вылитая! Та тоже, бывало… Генерал грузно встал. Капитан Воронцова вскочила, как на пружине, вытянулась в струночку. Обогнув массивный стол, генерал вплотную подошел к ней, с ласковым прищуром заглянул в зеленые глаза, положил руки на плечи и мягко, но весомо вдавил обратно в кресло.

— Сиди, Леночка, сиди… Вот, значит, ты теперь какая… А я тебя еще совсем крохой помню, дошколенком. В белом платьице, во-от с таким бантом, на утреннике в честь годовщины Октября. Стихи декламировала, да бойко так, с выражением: «Когда был Ленин маленький, с кудрявой головой, он тоже бегал…» А в зале мама, бабушка, переживают, гордятся. Гордятся и переживают… — Генерал помолчал немного. — А ведь я, Леночка, начинал под крылом вашей бабушки, безусым еще лейтенантишкой. И вот, как видите… Строгая была, но справедливая и принципиальная… Кстати, как там Елизавета Федоровна, на заслуженном, так сказать? Как увидите, от меня большой ей привет…

— Это едва ли получится… — тихо проговорила капитан Воронцова. — Бабушка пережила маму всего на три месяца. Инсульт.

— Да, да… — пробормотал генерал, запоздало вспомнив, что сам же подписывал телеграмму с соболезнованиями и распоряжался насчет венка от сослуживцев.