– Сейчас отрежу, – кивнула Куин.
Ей никогда еще не было так стыдно. И зачем только она позволила Морин втянуть себя в этот спор?
Морин бросила на стол полотенце, которым вытирала посуду.
– Я пошла, – сказала она. – Я сделала все, что могла. Теперь твоя очередь, дорогая сестренка.
Она вышла из кухни с высоко поднятой головой. После ее ухода в кухне повисла напряженная тишина. Куин торопливо отрезала кусок пирога и протянула его Питеру. Ее сердце тяжело билось, в то время как его холодные зеленые глаза изучали ее лицо.
Он взял тарелку. На его лице было написано недовольство.
– Вы не считаете, что вам с вашей сестрой пора бы уже повзрослеть?
Куин уставилась на Кимбла.
– Послушайте, мне жаль, что вы стали свидетелем нашей ссоры, но вас это совершенно не касается.
Его глаза сузились.
– Значит, будет касаться. Очевидно, вам и вашей сестре совершенно наплевать на то, как будет чувствовать себя ваша тетя, если узнает, что вы тут чуть не подрались из-за Роберта. И никто из вас не желал уступать.
Куин почувствовала, как в ней снова закипает злость.
– Мы не собирались драться из-за Роберта!
– Но со стороны все выглядело именно так! Куин стиснула зубы. От желания дать ему пощечину у нее зачесались руки. Кто дал ему право так с ней разговаривать? Как смеет он намекать, что ей наплевать на тетю? Да кем он вообще себя возомнил? Он всего лишь снимает комнату в этом доме, вот и все. Куин уже устала оттого, что он сует свой нос во все, что происходит в их семье. То, что произошло между ними, его не касается!
– Значит, вам показалось, – холодно сказала она. – И если кто-то и огорчает тетю, так это вы, потому что кричите на меня.
– Не могу поверить, что вы защищаете это ничтожество! – резко ответил он. Его лицо стало жестким, в глазах сверкали молнии. – Я только начал думать, что вы не лишены здравого смысла, но вижу, что ошибся. Выходит, Морин была права? Вы все еще его любите!
– Что значит «еще любите»? С чего вы взяли, что я вообще когда-то любила Роберта?
Господи! Неужели тетя все ему рассказала? Куин была готова провалиться сквозь землю от мысли, что этот… этот самозванец знал о ее тайне.
На лице Питера появилось выражение циничного недоверия.
– К вашему сведению, я не люблю Роберта! Он муж моей сестры, вот и все.
Должно быть, тетя что-то рассказала Питеру, иначе он не стал бы выдвигать такие обвинения. Руки Куин сжались в кулаки – она старалась не дать волю своим чувствам. Фиона не имела права обсуждать ее жизнь с кем бы то ни было, не говоря уже об этом мистере Всезнайке! Куин было больно оттого, что тетя так поступила, и ей хотелось поговорить с ней.