– Я не ненавижу тебя, Морин. Просто хочу побыстрее домыть посуду, чтобы присоединиться к остальным и попробовать десерт. Может, не будем больше возвращаться к этой теме?
– До каких пор ты будешь меня наказывать? – продолжала настаивать Морин.
Куин тщательно ополоснула миску и поставила ее сушиться. Затем обернулась и взглянула на сестру:
– Морин, я не желаю сейчас об этом говорить. И буду тебе очень признательна, если мы оставим эту тему.
«Может, если бы ты извинилась, если бы признала, что была не права…»
Морин взглянула на сестру. Ее глаза сверкали.
– Нет, Куин, я не хочу оставлять эту тему! Я так больше не могу. Я решила расставить все точки над „i”.
Куин цинично улыбнулась:
– Я решила. И так всегда. Морин, ты когда-нибудь хоть на секунду задумывалась о том, чего хотят другие?
Морин поджала губы.
– Знаешь, чего я никак не могу понять? Почему ты злишься на меня, но при этом ведешь себя так, будто Роберт тут ни при чем? Поверь мне, если бы ты знала, как все было на самом деле…
– Ох, умоляю тебя, можешь оставить при себе все эти отвратительные подробности. И не надо все сваливать на Роберта. Это бесполезно. Не забывай – я прекрасно знаю, что ты собой представляешь.
– Ну да, конечно, – сказала Морин, – я такая плохая большая девочка, соблазнила Роберта, маленького невинного мальчика!
– Думаю, он не возражал…
– Ты не считаешь, что в танце участвуют двое? – парировала Морин. – Моя вина лишь в том…
Куин оторвалась от мытья посуды и взглянула на сестру:
– Да, я прекрасно понимаю, что в танце участвуют двое, но кто-то один приглашает другого на танец, и мы знаем, кто этот кто-то! Но меня не удивляет, что ты убеждена в обратном. Ты всегда пыталась свалить на других вину за свои ошибки.
– Думаю, ты ждешь не дождешься, когда мой брак полетит ко всем чертям, чтобы запрыгнуть в постель к Роберту, так? – Глаза Морин превратились в узкие щелочки. – Хочешь отплатить мне за то, что я, как ты считаешь, причинила тебе столько зла, да? – Она засмеялась, и этот звук пронзил внезапно повисшую тишину. – Что ж, если ты так хочешь, путь свободен!
– Меня не удивляет, что ты всех судишь по себе! – в ярости бросила Куин. Она могла бы догадаться, что Морин поймет все именно так.
В это мгновение сестра повернулась к двери, и от того, как изменилось выражение ее лица, у Куин мурашки побежали по спине.
Куин вытерла руки о передник и обернулась. Кровь прилила к ее щекам. На пороге стоял Питер.
О Боже! Что он успел услышать?