– Ничего, Тавир согласился подождать с долгом еще седмицу, так что сейчас поедем подберем тебе что-нибудь поприличнее. Из-за этого я тебя и тороплю.
Прием, посвященный дню рождения наследника, начался на закате. То есть довольно рано. Зимой балы обычно начинаются часа через полтора-два после захода солнца, но нынешнему виновнику торжества было всего лишь двенадцать, так что празднество перенесли на более ранний час. И Грон с Батилеем едва успели к началу. Вернее, они опоздали. Допуск обычных гостей в замок был уже прекращен. Но поскольку они считались приглашенными лично виновником торжества, места для них были зарезервированы. И за столом, и в зале приемов. Так что, когда они, слегка разгоряченные торопливой скачкой, влетели во внутренний двор графского замка, так же как и Эзнельмский больше напоминающего дворец, хотя и гораздо меньший по размерам (ну да разве можно сравнить Эзнельмское герцогство с Кадигулом?), их встретил все тот же Тавир, нервно меряющий в длину нижнюю ступеньку парадной лестницы.
– Батилей, ну где же вы? Все уже собрались. Вот-вот объявят графа с наследником.
Тавир был основным инициатором сбора денег на фехтовальную школу, поэтому он вел себя с Батилеем по-приятельски.
– Да так, одной вертихвостке вздумалось попримерять наряды, – отшутился Батилей, спрыгивая с седла и кидая повод подбежавшему стражнику.
Грон соскочил с коня менее картинно, но также быстро.
В парадный зал они влетели буквально за несколько мгновений до появления графа, когда мажордом уже грянул жезлом об пол и разинул рот, набирая воздух. Грон перевел дух, поправил слегка сбившийся от бега по лестнице новенький кружевной воротник и скосил глаза, оглядывая соседей. Его окружали весьма солидные господа в роскошных костюмах, изо всех сил делающие вид, что они его не замечают. А может, они его действительно не замечали. Ну как мы не замечаем всяких там червячков или жучков, сонмы которых копошатся у нас под ногами. По разнице в статусе Грон был для них где-то на таком же уровне.
– Граф Кадигул с наследником! – громко провозгласил мажордом.
Грянули литавры, и из распахнутых внутренних дверей показались две фигуры – одна высокая, а другая заметно ниже. Грон улыбнулся уголком рта. Он узнал Барга, вернее Баргиона ад Кадигула, милостью Владетеля будущего правителя графства. Тот с пунцовым румянцем во всю щеку важно вышагивал рядом с отцом.
Официальная часть оказалась не очень длинной и не слишком официальной. Граф с сыном приняли поздравления наиболее важных гостей, подарки от которых, согласно местным правилам, были заранее переданы дворецкому, затем пообщались с несколькими менее важными гостями, а затем всех пригласили в залу, где были накрыты столы. К удивлению Грона, их места оказались за графским столом. Наверное, сын графа действительно буквально веревки вил из своего отца… или Батилей все-таки был настолько неубедителен в роли простолюдина, что его напрочь отказывались считать таковым. Вот ведь интересно получается: иной господин из кожи лезет, чтобы его считали дворянином, и самую роскошную одежду покупает, и выезд у него из самых-самых, и стражники вокруг, куда бы он ни направлялся, и пальцы драгоценными перстнями унизаны, а все равно крестьянин крестьянином. А другой вроде как и одет неброско, и ведет себя не шумно, но все вокруг уверены, что он благородного сословия. Грон обратил на это внимание, еще когда был Казимиром Пушкевичем. Вроде как в Советском Союзе и класса такого не существовало – дворянства, и даже модно было щеголять рабоче-крестьянским происхождением и тем, что, мол, мы всяких там университетов не кончали, ан нет, все равно из некоторых благородство так и перло. Причем это не обязательно были потомки дворян (хотя многие были), заметная часть как раз из рабочих и крестьян вышли, но останься по-прежнему в России-матушке царь на престоле – быть им дворянами непременно.