Дофин и принцесса, уставшие, спали. Мария Антуанетта, не в силах выносить столько направленных на нее любопытных взглядов, закрыла лицо вуалью. Все молчали, с ужасом поглядывая на часы.
В час ночи с улицы раздались бешеные крики: «Гусары! Гусары!» То Шуазель и его солдаты после блужданий по деревням наконец-то вошли в Варенн. Шуазель саблей расчистил себе дорогу и окружил дом своими солдатами. Карета была отбита у толпы немецкими гусарами. Почти одновременно с Шуазелем прибыл и Дамас с горсткой солдат.
Появление Дамаса и Шуазеля с солдатами приободрило пленников. Герцог де Шуазель сказал, что даст им семерых лошадей, а его величество с семьей должны верхом в сопровождении его отряда как можно скорее умчаться из Варенна, пока еще не собрана Национальная гвардия.
Королева была согласна рисковать, но король был иного мнения. Он спросил, может ли Шуазель поручиться, что во время прорыва через толпу пуля не попадет ни в Марию Антуанетту, ни в дофина, ни в принцессу Элизабет. Шуазель, разумеется, не мог дать такого поручительства. Тогда король сказал, что лучше будет обождать, пока соберутся остальные гусары, рассеянные по станциям. Возражения эти показались вполне резонными. Поскольку стало известно, что генерал Буйе со своими войсками очень скоро будет извещен о происшедшем, то его появления ждали к пяти-шести часам утра, а авангард мог прибыть и раньше. Надо было ждать.
Тем временем Друэ удалось убедить чиновников мэрии, что они задержали у себя самого короля. Сами чиновники опасались ответственности и даже подумывали, уж не отпустить ли Людовика XVI восвояси. Но Друэ организовал лихорадочную деятельность: он повсюду бегал, бил в набат, собирал людей, уговаривал их окружать дом Cocca и не выпускать короля. Видя такое стечение народа, гусары Шуазеля заколебались, и половина их, не долго думая, перешла на сторону Национальной гвардии. Все чаще раздавались возле дома прокурора крики «Да здравствует нация!» – Мария Антуанетта слышала их и видела измену многих гусар. Бледная от гнева, суровая, гордая, она шагнула на балкон, прижимая к себе спящего дофина, и бросила в толпу одно-единственное слово:
– Презренные!
Шуазель, вне себя от стыда за измену своих же гусар, в отчаянии искал смерти.
– Солдаты, – крикнул он, – во имя чести спасайте короля!
Он даже замахнулся саблей на Друэ, но его вовремя удержали. Тем временем из предместий сбегались ополченцы, толпа увеличивалась, и вскоре даже думать о прорыве стало безумием. Друэ кричал, что либо король в карете вернется в Париж, либо он застрелит короля. В три часа утра примчались комиссары Собрания, у которых был приказ любой ценой задержать беглецов. Людовик XVI взял декрет Собрания и прочел, что оно действительно повелевало лишить короля возможности передвижения. Мария Антуанетта не хотела этому верить.