Рейнике нажимает кнопку звонка.
— Пригласите всех по этому списку. И господина Мейснера; он хотя и не внесен сюда, но должен присутствовать.
Адъютант на цыпочках выходит.
Рейнике не любитель широких совещаний, и поэтому список краток. Пять офицеров СД, наиболее толковых в его штабе. Среди них один наверняка является осведомителем Мюллера. Человека Шелленберга Рейнике до сих пор выявить не сумел.
Офицеры рассаживаются, и Рейнике, покосившись на желтый портфель Мейснера, поднимается с места.
— Завтра утром Легран приезжает из Нанта. Завтра же он будет арестован. Сделаем это тихо, в помещении «Эпок». До ночи никто не должен выйти из конторы — ни мы, ни тем более арестованные. Вывезем их под утро так, чтобы это не бросилось в глаза. «Эпок» пригодится в качестве мышеловки, и кому-нибудь из вас придется побыть в конторе несколько суток. Мы потом решим, кто останется в засаде. А сейчас обсудим, как вести себя, когда Легран покинет вагон. Мне кажется, лучше всего будет, если на вокзале его встретит Мейснер. И тут же позвонит мне. Наблюдать за Леграном в пути следования запрещаю. Любая мелочь может насторожить его в самый последний миг и свести на нет наши усилия… Слышите, Мейснер, никаких самостоятельных шагов! То же касается и вас, господа. Группа, которая проникнет в «Эпок», выводит из игры Жаклин Леруа и людей в приемной. Легран не должен ничего заподозрить, пока не пройдет в кабинет. Там его примет один из вас и тут же наденет на него наручники… Наблюдателей с бульвара убрать сегодня же, всех до одного: и наших, если они остались, и агентуру абвера. Это я беру на себя. Чинов гестапо к акции допускать не следует, здесь нужен не топор, а бритва… Есть другие предложения, господа? Прошу не стесняться…
Не садясь, Рейнике исподлобья смотрит на присутствующих. Каждое слово произнесено им с расчетом на запись, в том числе и фраза в адрес гестапо: у Кальтенбруннера давние счеты с Мюллером, постоянно ищущим повода досадить начальнику РСХА. Эрнст будет доволен оценкой Рейнике.
Никто не спешит воспользоваться приглашением и не просит слова. Рейнике постукивает карандашом по крышке стола.
— Не слышу ваших предложений, господа! С кого начнем опрос? С вас, Мейснер?
Вставая, Мейснер едва не опрокидывает ногой портфель.
Лицо его белеет, но Рейнике, сломавший кончик карандаша, занят тем, что выбирает другой, достаточно хорошо заточенный. Достав из вазочки подходящий, он поощряюще постукивает им по ладони, приглашая Мейснера начать.
— Бригаденфюрер, — начинает Мейснер. — План великолепен, и я бы не осмелился возражать, если бы не одно «но».