Проникнуть в нее оказалось легко, поскольку вход никто не охранял, но куда идти дальше? Кто и что ожидало меня здесь? Грудь моя стеснилась.
Я стал подниматься, преследуемый сквозняком, по узким каменным ступенькам. Запах, вначале едва уловимый, становился все гуще, все неприятнее. То был хорошо знакомый дух смерти.
На третьей площадке я едва не столкнулся с двумя стражниками. Один был высокий, медлительный, другой приземистый, с маленькими, злыми и жадными глазками. На солдат герцога они никак не походили.
– Заблудился, рыжий? – проворчал тот, что пониже.
– Никогда здесь не был. Можно заглянуть? Одним глазком?
– Все, нагулялся. – Он шагнул ко мне. – Проваливай отсюда.
Я повернулся к нему и, сделав большие глаза, как будто увидел что-то, провел рукой у его уха.
– Смотри-ка! – В пальцах у меня оказался длинный шелковый платок. – Ну, пропустишь? Может быть, этим несчастным и не доведется больше посмеяться.
Коротышка протянул руку и пощупал шелк. Потом забрал его у меня, сунул под одежду и, убедившись в том, что коридор пуст, кивнул.
– Давай, но только быстро. Там все равно ничего интересного, кроме чумы. Загляни – и назад.
– Спасибо, сир, – поблагодарил я. – Пусть ваш клинок никогда не затупится.
Прошмыгнув мимо него под арку, я взбежал по лестнице и оказался в коридоре, по обе стороны которого располагались узкие каменные мешки. В нос ударила отвратительная вонь, и я невольно задержал дыхание. Только бы тот, кто мне нужен, был здесь.
Только бы мэр Сен-Сесили был еще жив.
Я пробирался по тесному коридору, задыхаясь от гнусного смрада. Колеблющийся свет чадящего факела выхватывал из темноты похожие на гробы зарешеченные ниши, высота которых едва достигала четырех футов. В них, свернувшиеся подобно бродячим псам, лежали несчастные узники.
Подстегиваемый отвратительным запахом и беспокойством – в конце концов, настроение у стражей могло измениться в любой момент, – я двинулся вперед. Только бы он был жив. Только бы жив...
В первой камере мой взгляд наткнулся на голого и невероятно худого мужчину с черной бородой, который неподвижно лежал на спине. Во второй я увидел съежившегося в углу темнокожего турка в дырявой серой рубахе. Ни один из них не обратил на меня никакого внимания. Из камер воняло так, что мне пришлось отвернуться. Валявшуюся на полу чашку облепили голодные крысы.
Тот, кого я искал, находился в третьей камере. Мэр Сен-Сесили лежал, сжавшись в комок и подтянув к животу колени. На руках его виднелись темные пятна синяков, на лице – корка засохшей крови. Бедняга не шевелился и даже, как мне показалось, не дышал.