Иногда я разговаривал с ней об Эмили. О том, каким другом она стала для меня. Как с первого взгляда увидела во мне что-то особенное, то, чего не было у других, благородных и знатных. Я вспомнил о том, как Эмили помогла мне спастись, о том, что не будь ее, я бы истлел в лесу после стычки с кабаном.
И каждый раз, произнося ее имя, я чувствовал, как в крови будто вспыхивает пламя. Мысли устремлялись к нашей последней встрече, к поцелую. Для чего она это сделала? И как его воспринимать? Как случайный порыв? Попытку поддержать меня в миг отчаяния? Или последнее дружеское "прощай"? Что такого увидела она во мне, чтобы подвергать себя огромному риску? Я повторял ее слова, сказанные перед расставанием. В тебе есть нечто особенное. Я поняла это при первой же нашей встрече, когда посмотрела в твои глаза.
Нечто особенное... Ты слышишь, Софи? Иногда я даже чувствовал, что краснею.
Однажды вечером, когда я возвращался в деревню после посещения кладбища, ко мне прямо на улице подбежал Одо.
– Скорее, Хью, тебе нельзя возвращаться. Ты должен спрятаться!
– Что случилось?
Вместо ответа он протянул руку. Я повернулся и увидел приближающихся к каменному мостику четырех всадников. Один, важного вида толстяк, был в ярких одеждах и шляпе с плюмажем на голове.
Сердце мое дрогнуло и остановилось.
– Это бейлиф Болдуина, – сказал Одо. – И с ним трое солдат. Если они увидят тебя здесь, нам всем несдобровать.
Я быстро отступил за деревья, лихорадочно соображая, что делать. Одо прав – я не мог вернуться. Но что, если кто-то меня выдаст? Конечно, можно убежать, но город... Город призовут к ответу.
– Принеси мне меч, – сказал я.
– Меч? Ты видишь солдат? Уходи. Беги что есть сил. Представь, что нищий стянул у тебя кошелек.
Пригнувшись к земле, чтобы никто не заметил, я побежал к лесу, подступавшему к деревне с востока, перешел речку по мелководью и укрылся в кустах.
Площадь была передо мной как на ладони; я видел, как бейлиф въехал на нее с таким самодовольством, что ему позавидовал бы и Цезарь.
Собравшаяся толпа встревоженно гудела. Хороших новостей от гостя не ждали – только увеличения податей да новых указаний.
Бейлиф достал из сумки два документа.
– Добрые граждане Вилль-дю-Пер... – Он откашлялся и продолжал: – Ваш сеньор и господин, Болдуин, приветствует вас, своих подданных. В соответствии с законами страны, действующими в правление Филиппа Капета, короля Франции, герцог Трейльский, Болдуин, объявляет, что каждый, кто приютит у себя или окажет иную помощь преступнику по имени Хью де Люк, трусливому убийце и дезертиру, будет считаться его сообщником и понесет немедленное и суровое наказание. Для тех, кто не понял, объясню, что такого сообщника повесят за шею, пока он не умрет.