Норкросс схватил меня за тунику и рванул на себя, держа кинжал у моего горла. Внезапно в глазах мерзавца вспыхнули огоньки. Он узнал меня.
– Волосы... Я видел тебя где-то раньше. Где? Отвечай!
Судьба моя решилась. Я пронзил его взглядом.
– Моя жена... Что ты сделал с Софи?
– Твоя жена? – Рыцарь ухмыльнулся. – Что я мог сделать с женой какого-то презренного шута? Разве что поимел.
Я рванулся к нему, но Норкросс схватил меня за волосы и, держа у горла нож, заставил опуститься на колени.
– Слушай меня, шут. Слушай хорошо. Я видел тебя. Но где? Где я видел тебя раньше?
– Вилль-дю-Пер, – выплюнул я ответ в его мерзкую физиономию.
– Дерьмовый городишко, – фыркнул Норкросс.
– Ты сжег мой дом. Ты убил мою жену и моего сына, Филиппа.
Он задумался, словно вспоминая что-то. Отвратительная усмешка тронула его губы.
– Да, припоминаю. Ты тот дурачок, который пытался помешать мне утопить сына мельника.
Усмешка расплылась по лицу.
– А как же хвастливый Хью? Шут из шутов, учившийся у самого Норберта из Боре? – Норкросс вдруг расхохотался. – Ты? Содержатель постоялого двора! Трактирщик! Мошенник.
Я снова рванулся к нему, но острие кинжала проткнуло кожу. Еще одно движение, и я был бы мертв.
– Ты забрал мою жену. Ты бросил в огонь моего сына.
– Что ж, если я это и сделал – тем веселее, ты, червяк. – Он пожал плечами и подмигнул Эстелле. – Вижу, госпожа, вы подверглись оскорблению. Ступайте и доложите о нападении.
Она поправила одежду и проскользнула к двери.
– Обязательно доложу. Спасибо, господин, вы появились вовремя. – Эстелла исчезла за дверью. – Стража! – Теперь ее крик разносился уже по коридору. – Помогите! Стража!
Норкросс повернулся ко мне. Он чувствовал себя победителем.
– Что скажешь, шут? Похоже, последним все-таки буду смеяться я.
Связанного по рукам и ногам, меня бросили в темную, пустую камеру на первом этаже замка.
Я знал – участь моя решена. Эстелла выступит в роли оскорбленной женщины. В той самой, которую она так успешно сыграла вечером. Норкросс предстанет в облике героя, вставшего на защиту чести благородной дамы от посягательств презренного шута. Кто поверит простолюдину в споре с такими знатными людьми? И смех меня больше не спасет.
От нерадостных мыслей отвлек громкий скрип двери. В камеру проник луч света. Наступил день. Три дюжих стражника переступили порог, капитан схватил меня за тунику и рывком поднял на ноги.
– Ну что, морковная голова, если у тебя еще остались хорошие шутки, сейчас самое время...
Меня бесцеремонно втолкнули в большой зал. Как и в мой первый день, помещение заполняли рыцари и придворные. Запыхавшийся посланец рассказывал окружившим его о некоем почтенном рыцаре, жестоко убитом разбойниками в соседнем герцогстве.