В верхних квартирах кухни были больше, чем моя, а в этой, похоже, трудились не покладая рук, с тех пор как Холлидей завязал с выпивкой и снова начал нормально питаться. Когда Энди только въехал, у него в холодильнике были одни замороженные полуфабрикаты и бутылки «Столичной». Теперь тут красовались связки чеснока и перца, прибавилось кастрюль, пахло приготовленными блюдами и теми, что еще варились на плите. Шери единственным чистым пальцем выключила CD-плеер.
Она взялась за выпечку, но дело не ладилось. Тесто не желало подниматься и лежало на дне миски, серое и безжизненное. Я проткнула его. Оно оказалось совершенно холодным. Может, его еще удастся спасти.
– Вот, хотела сделать кофейные рогалики, папа их любит. А тесто не поднимается.
– Дрожжи, они как цветы, – начала я назидательно. – Чтобы расти, им нужно тепло, так же как ростку или побегу травы. Здесь ему слишком холодно, вот оно и не дышит. Есть у тебя электрическое одеяло? Пойди включи его на полную мощность.
Шери ушла и вскоре вернулась.
– Вы что, хотите положить тесто ко мне в постель?
– Ну, не надо воспринимать все так буквально. Есть у тебя целлофановый пакет? Хорошо. Давай сунем в него тесто прямо вместе с миской. Оставь немного воздуха, чтобы оно могло дышать. Теперь положи его к себе на кровать. Подождем минут десять, а там посмотрим. Есть у тебя сахарная глазурь и кофе? Если это тесто не оживет, можно попробовать замесить новое. А пока давай немного приберемся на кухне.
Я взялась за тряпку. Все вокруг было в муке.
– Я уронила контейнер, – объяснила Шери. – Все рассыпалось.
– Да уж, знаю, как это бывает. Люцифер ухитрился порвать десятикилограммовый мешок с мукой. Я думала, мы никогда его не отмоем, и пекарню тоже. А как поживает Калико?
– Пока я готовлю, она сидит в комнате. Всегда считала Калико разумной кошкой.
– Похоже, она не слишком грустит о своих котятах, – заметила Шери.
– Кошки по натуре сангвиники, – сказала я, сметая муку с плиты.
– Что это значит?
– Оптимисты, – пояснила я. – Всегда верят в лучшее.
– Но все же, что стряслось с Ваксой? – спросила Шери, прижимая к груди совок для мусора. Грудь у нее побольше, чем у Кайли, так что жест получился весьма эффектный.
– Не знаю. Не всегда можно узнать конец истории.
– Да, – грустно согласилась она.
Решительная, оскорбленная темноволосая Шери убежала от отца, который ей не поверил, взяла себе новое имя, нашла работу и кров. Она знает, каково тем, кто оказался на улице в большом городе. На миг взгляд девушки затуманился.
– Возможно, ее уже нет в живых.
– Но мы не нашли тела, – напомнила я.