– Ну конечно! А что ты ему сказала?
– Мы сели и немного поговорили. Я сказала, что никто не знает, как оно продвигается, но сказала, что ты меня беспокоишь.
– О, мама! – буквально взвыла я. – Ты сказала, что я тебя беспокою? – Я все еще злилась на него и чувствовала себя оскорбленной и поэтому не хотела, чтобы он знал о моей слабости. Я положила вилку.
– А что в этом плохого?
– Ты не понимаешь! – Это было так похоже на нее – вмешиваться в мою личную жизнь.
Кипя от злости, я встала и отправилась в кухню укладывать фарфор. Я купила специальный ящик с перегородками и кучу газет для прокладки. Я встала на стул, положила стопку тарелок на стойку и снова слезла, чтобы завернуть их.
Со своего места на кухне я видела маму, которая продолжала есть с видом получившего нагоняй школьника, и меня охватило раздражение при мысли о том, что я должна сейчас заботиться о ней, в то время как мне самой так нужна помощь.
Когда она принесла остатки еды на кухню, я спросила:
– Сколько он здесь пробыл?
– Около часа.
– О чем же вы говорили, черт побери? – Я снова положила тарелку на стойку и повернулась к ней.
Она стояла с виноватым видом.
– О том, что ты все время в бегах, что тебе никогда ничего не нравится. Он сказал, что по-прежнему любит тебя, но не думает, что из этого может что-нибудь выйти.
– А ты что сказала?
Она сложила руки на груди.
– Я сказала, что не уверена, что ты сможешь когда-либо устроить свою жизнь с мужчиной. Что ты похожа на корабль без якоря.
Всю меня переполняла ярость.
– Как ты можешь за моей спиной разговаривать с человеком, который считает меня виновной? – закричала я.
Ее лицо превратилось в маску.
– Потому что я люблю тебя и беспокоюсь о тебе. Потому что он тебя тоже любит.
– Как можно любить женщину, которой не веришь??!!
Мама сложила руки на груди и облокотилась о стойку.
– Сара, я ненавижу Ника Арнхольта за все то зло, что он причинил тебе. Ты ведь так многого добилась, а эти нападки на тебя – трагедия. Но разве попытка самоубийства не была трагедией для этого красивого молодого юриста? Сторонний наблюдатель вряд ли сразу разберется во всем этом.
Разрыдавшись, я бросилась прочь от нее. Даже моя родная мать сомневалась в моей невиновности! Я нашла кошелек в гостиной, схватила ключи и выбежала через парадную дверь к машине. Она бежала за мной, крича с тротуара «Будь осторожна!», как она делала это ежедневно, когда я была маленькой. Я задним ходом выехала из двора и на полной скорости рванула вперед, мельком увидев в зеркальце маму с полотенцем в руке, расстроенную и неподвижную.