– Происходит все самое худшее из того, что я ожидала, – сказала я. – Репортеры преследуют меня, все на меня смотрят. Ник ходит с важным напыщенным видом.
– Как ужасно! Но я все-таки верю, что справедливость восторжествует.
– Ты и не представляешь, как много значит для меня твоя поддержка.
– Сестры на всю жизнь, – мягко произнесла Вэл. – А как дела у твоей мамы?
– Так себе. – Вэл, разумеется, понимала, что мама слушает наш разговор, и что мне надо быть осторожной.
– Почему бы тебе не воспользоваться ее присутствием? Попроси ее готовить. Или придумать новое платье.
– Я не могу есть. И зачем мне новое платье?
– Платье может понадобиться мне.
– Отлично. Тогда, может, ты зайдешь?
– Хорошо. В субботу после обеда, ладно?
– Великолепно. А это особое платье?
– Может быть.
– Вэл! Ты… это свадебное платье? Она засмеялась.
– Да! Я не хотела говорить тебе до окончания процесса, но мне бы хотелось, чтобы твоя мама что-то для меня сшила.
Мы договорились о встрече, и я искреннее порадовалась за Вэл. Но потом, когда я уже лежала на своем "жестком диване, меня охватила зависть. Вэл в конце концов получила все, а моя жизнь разваливалась на части.
На следующее утро я с отвращением обнаружила, что у Ника образовался целый клуб поклонниц. Когда мы входили в зал, вокруг него толпилось не менее десятка женщин, а он раздавал автографы. Заметив мой взгляд, он сконфуженно улыбнулся. Я напомнила себе, что люди часто идеализируют того, кого они не знают.
Андербрук начал перекрестный допрос Оппенхаймера целым градом вопросов. Существуют ли пациенты, которых можно только отпугнуть использованием психологических тестов? Разве не правда, что психотерапевты руководствуются «рабочим диагнозом», и что диагноз пациента часто меняется с течением времени? Не совершают ли пациенты попытки самоубийства иногда импульсивно, без каких-либо предварительных предзнаменований?
Доктор был вынужден согласиться с замечаниями Андербрука, и, несмотря на вчерашние показания, наши позиции опять выровнялись, но вдруг какая-то женщина из зала закричала: «Избавьте нас от докторов!» Когда все повернулись к ней, Ник поднял кулак в знак одобрения и улыбнулся. После этого женщину вывели, а судья Грабб постучал своим молоточком, чтобы восстановить порядок.
Андербрук ходил перед местом для дачи свидетельских показаний, стараясь снова овладеть вниманием публики.
– Леди и джентльмены, я говорил, что мне понадобится ваша помощь, и, как вы видите, мне она действительно нужна. Давайте сосредоточимся на свидетельских показаниях, давайте не будем обращать внимания на окружающий нас балаган.