Я подняла свой бокал:
– За то, чтобы уходить из дома!
Он прикоснулся своим бокалом к моему и улыбнулся.
– Когда я уехал из Никарагуа, я хотел стать настоящим американцем. Я часами отрабатывал перед зеркалом английское произношение. Я пытался, удерживая между небом и языком маленькую палочку, научиться только одними губами произносить «р».
Я не стала говорить ему, что акцент его был все еще заметен.
– Я не хотел говорить, как Рики Рикардо. Подошел метрдотель и что-то прошептал Умберто. Он быстро поднялся.
– Опять проблемы на кухне. Пожалуйста, извините меня.
Я принялась за еду, размышляя о своей бабушке Коуви. Она надеялась, что моя мать будет учиться в Европе, но когда мама повстречала отца, эти надежды рассыпались в прах. Он был энергичным красавцем с прямыми светлыми волосами, крепкими руками и крупными зубами.
– Из него никогда ничего не получится, – вот и все, что сказала о нем бабушка.
Позднее я поняла, чем пожертвовала моя мать ради отца. Когда мне было десять лет, я нашла на чердаке коробку с ее аккуратно перевязанными бумагами. Там были рисунки, изображающие женщин в разнообразных платьях и костюмах, эскизы деталей одежды, отделанных бисером и жемчугом. Среди рекомендаций преподавателей и копий удостоверений было письмо из Парижа, сообщающее о ее зачислении в школу дизайна.
– Я никогда не откажусь от своей мечты, – поклялась я и аккуратно положила бумаги на место.
Прошло двадцать минут с тех пор как Умберто вышел из-за стола. От скуки я отправилась в дамскую комнату освежить косметику и поправить одежду и, возвращаясь назад, неожиданно для себя самой оказалась у открытой двери кабинета Умберто. Решив, что он уже закончил свои дела, я подошла к открытой двери и, ошеломленная увиденным, остановилась.
В кабинете спиной ко мне стоял Умберто и оживленно разговаривал с какой-то женщиной. Я увидела, как он стукнул кулаком по столу, отчего некоторые его бумаги разлетелись. Он наклонился и стал сердито поднимать бумаги и швырять их на стол. Я не могла расслышать, что он говорил, но, казалось, женщина была готова расплакаться. На ней было облегающее черное платье, туфли на высоком каблуке и бриллиантовое ожерелье.
Увидев, что она пытается обнять его, я отвернулась и, разозлившись, быстро отправилась обратно к столику. Мне было больно и обидно, что я так долго просидела одна! А у него в это время была ссора с любовницей. Я надела жакет от костюма и уже готова была уйти, когда он торопливо подошел ко мне.
– Извините меня. Метрдотель сказал мне, что вы проходили мимо моего кабинета. Пожалуйста, позвольте мне все объяснить.