А дальше? Дальше все они дружно взялись за дело, решив разработать ее, довести до ума и — и что? То-то и оно! И первым вслух об этом сказал даже не практичный Ромка, а сообразительный Витька:
— Знаете, мужики, — у Банникова уже успел прорезаться к тому моменту нынешний басок, — все это, конечно, гениально и здорово. Однако история, похоже, вырисовывается, как с не менее гениальным изобретением телевидения.
— А что там с телевидением? — удивился Ленька, периодически удивлявший друзей неожиданными пробелами в образовании.
— О господи, Славский… — Витька вздохнул и посмотрел на друга с сожалением. — Только ты и можешь этого не знать: по-настоящему телевидение было изобретено впервые в России, уральским самоучкой…
— Да о чем вы, ребята?! — перебил его Роман.
— Лично я — о том, что вряд ли нашей «Розочкой» в данный момент хоть кто-нибудь заинтересуется. Ты погляди, чего творится: людям жрать нечего, прилавки пустые, водку и ту по талонам дают… Ну или будут давать… Ну кому, на хрен, нужен сейчас Интернет, а?… Ты покажи мне хотя бы с десяток своих знакомых, у кого вообще есть комп!
— Прогресс — штука необратимая, Вить, — возразил Алешка. — Сейчас — да, согласен, это вряд ли… Но ведь не навсегда же в России этот развал утвердился, верно? Когда-нибудь все устаканится, и тогда…
— А если нет? — Банников завелся всерьез. — Да ты хоть понимаешь, какие это деньги, если в цивильной стране, а не в этой… «Кисло-сладко-горькой?!..» А у нас, чего доброго, еще и сопрут, оставив тебе шиш в кармане!.. И вообще: как известно, хорошо яичко ко Христову дню!
В комнате Виктора — они в тот день корпели над программой, собравшись у Банникова, — повисла пауза. Роман, который о деньгах тогда и вовсе не задумывался, растерянно переводил взгляд с нахмуренного лица Алешки на сердитое и озабоченное Витьки. И тут посреди тишины вдруг пискнул своим тенорком Славский:
— Мужики… Не хотел я раньше времени говорить…
Все трое уставились на Леньку, самого робкого и стеснительного из четверки, правда, отменного драчуна, коим он зарекомендовал себя еще в младших классах, вопросительно.
Тот покраснел, потом мотнул головой и выпалил на одном дыхании:
— В общем, в июне мы на три года того… в Штаты! Отца в Нью-Йоркский универс позвали, контракт уже того… Подписан, вот!..
Витька в ответ только присвистнул, Алексей молча прищурился, а Ромка приоткрыл от удивления рот. И надо сказать, все они поняли одновременно и сразу, что не на какие на три года, а, скорее всего, на веки вечные отбудет их друг Славский в далекую Америку. Папаша Леньки, Илья Абрамович Славский, был ученым с мировым именем, он и в советские годы успел поездить на всевозможные симпозиумы физиков-атомщиков по всему миру. Его Ленька всегда был «прикинут» лучше всех даже в их не самой бедной по контингенту учеников школе. И то, что Илья Абрамович давным-давно мечтал свалить из нищей и неспокойной России, ни для кого не было секретом. А уж теперь, когда в стране развал и ни до каких научных исследований никому здесь и вправду дела нет — не до жиру, быть бы живу, и говорить нечего!