— Что ты несешь? А люди из лесного лагеря? На них я делаю ставку.
— Но и эти не будут лишними.
— Ты влюбилась? — остановился он прямо перед ней. Глаза его шарили по ее лицу.
Он знал ее как никто другой. Он, ее куратор, наставник, любовник. Он знал каждое движение губ и глаз, каждый взмах ресниц. Ему было известно, что стоит за каждой из улыбок ее красивого лица. Ей было не обмануть его, так думал он.
А она думала о том, что сейчас в ее руках. Жизнь, нет, две жизни. Потому что она уже не мыслила себя без юноши, который сидел на ступенях, и ждал…Спасения? Смерти?
Она смотрела Курту прямо в глаза. Ореховые радужки мерцали в пробивающемся сквозь ставни солнечном свете, отливая мягким медовым цветом. Она смотрела спокойно и смело. Она улыбнулась ему, и ямочки заиграли на щеках.
— Послушай, он моложе меня на шесть лет! Я не настолько стара, чтобы увлекаться детьми, пусть и хорошо обученными убивать.
— А он в тебя? Он влюблен?
— Понятия не имею. Может быть… Ну и что? Мало ли кто в меня влюблен. Оставим это. Ты обещал увезти меня в Америку. Или передумал?
— Нет, не передумал. В день городского праздника, когда вместо салютных залпов прогремят взрывы… В этот день мы скроемся.
Как он высокопарен. Даже в разговоре о тысячных жертвах, думала Вера, боясь обнаружить отвращение. И она снова улыбнулась. Он чуть улыбнулся в ответ.
— Ну хорошо, хорошо.
Нет, она не врала. Она не влюблена. Просто заигралась… Видимо, от нервов…Работа у нее действительно опасная.
— Документы? Они готовы?
— Да, господин майор! — четко отрапортовала Вера. — Все в нужном количестве. Все абсолютно надежны. Хранятся у пани Владлены, в ателье.
— Хорошо, молодец. Ладно, пойду, посмотрю на твоего мальчика. Видимо, королеве все-таки полагается паж.
Пока шел этот длинный, нервный разговор, Максима караулил возле двери молодчик с лицом арийца. Деревенская улица была пуста. Иногда откуда-то из-за плетня слышалось кудахтанье куриц, да валялась в тени под вязом вислоухая собака, окруженная щенками. Один из них подбежал на косолапых лапах в Максиму, лизнул протянутую руку, полез на колени целоваться.
— Не тронь собачку, — лениво процедил конвоир.
— Так она сама ко мне льнет. Девочка. хорошая. — он потрепал щенка по загривку.
— Да уж, видно, что девочки к тебе льнут, — нехорошо ухмыльнулся охранник.
Максим поднял голову.
— А к тебе, видать, и близко не подходят.
— С чего это ты решил?
— Дерьмом от тебя за версту несет, — невозмутимо произнес Максим и прыгнул в сторону.
Сапог, которым его намеревались ткнуть, попал в пустоту, охранник свалился со ступеней, Максим уже стоял за его спиной.