А что до женщины Егора. Он тогда не на шутку увлекся ею, приглашал в рестораны, на закрытые просмотры. даже роль предложил в своем фильме. Но она отказывалась от знаков внимания известного режиссера с такой надменностью, как будто являлась особой королевских кровей. Его ухаживания были отвергнуты вежливо, но решительно:
— Мы с вами, Олег Иванович, люди не свободные. У вас жена, у меня — сын. А что касается съемок — оставьте, какая из меня актриса? Я коновал. Посмотрите на мои руки.
Руки у нее действительно были по-мужски крепкие, но очень пропорциональные, с длинными, сильными пальцами. И руки эти ему тоже очень нравились.
Да, задела она тогда его за живое… Что же ей сейчас понадобилось? Сын подрос? Нужно пристроить к делу? Уж не на «Мосфильм» ли? Это дорогая услуга…
И Олег Иванович Сташевич, волнуясь как школьник, направился в свой кабинет.
Марина Сергеевна обернулась на звук его шагов. Он снова был потрясен ее красотой. Сколько ей сейчас? Мы ровесники, значит, сорок четыре, прикинул Сташевич. Темно-рыжая грива волос спрятана теперь в строгую прическу, но отливает той же начищенной медью, что и раньше. Уголки зеленых глаз слегка продляются к вискам тонкими лучиками морщинок, которые, надо отметить, очень ей идут. А губы молодые, полные, сочные, и овал лица все такой же удлиненный, с чуть выступающим вперед подбородком. Лицо строгое. И очень хочется вызвать на нем улыбку. Фигура стала более худощавой, подтянутой, но это придает ей европейский шарм. Видно, что шьет сама, но одета со вкусом. С такой женщиной не стыдно показаться не только на Московском кинофестивале, но и в Венеции, отчего-то подумал Ста-шевич. Оказывается, он запомнил ее в мельчайших подробностях. Впрочем, это профессиональное.
— Здравствуйте, Олег Иванович! — звучным голосом произнесла женщина и чуть улыбнулась строгим лицом.
— Здравствуйте, дорогая Марина Сергеевна! — С чувством откликнулся Сташевич. — Прошу вас, садитесь. Не сюда, вот сюда, к журнальному столику.
Она села, положила на колени сумочку. Он сел напротив, наблюдая, как она теребит свою сумочку крепкими пальцами. Римма вкатила сервировочный столик, на котором стоял кофейник, белоснежные чашечки, вазочка с печеньем «Мария», и другая — с яблоками. Керамическая бутылочка с ликером «Вана Таллин» и две крохотные рюмочки завершали натюрморт.
«Все-таки Римма соображает», — похвалил про себя помощницу Сташевич.
Римма разлила кофе, мило улыбнулась гостье и под взглядом шефа быстро удалилась.
— Капельку ликера? — скорее утвердительно произнес Сташевич и потянулся к бутылочке.