Вера молчала, не зная, чем его утешить. Подумав, что странным образом отвлеклась от собственной беды.
— Извините меня, — словно прочел ее мысли Курт.
— За что?
— За жалобы. Мне стыдно за себя, — смущенно проговорил он. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не разговорчив. Но мы здесь одни, раннее утро, и горы и солнце. Почему-то мне показалось, что вы можете меня понять. А местные. Волы. Есть, спать, зарабатывать деньги. Вчера вечером я хотел поговорить с вами. Мне показалось, я вас чем-то обидел…
Он наклонил голову, вычерчивая прутиком на снегу какие-то замысловатые фигуры.
«Какой он трогательный и милый», — подумала вдруг Вера.
— Жаль, что не поговорили, — вырвалось у нее.
Все могло сложиться иначе. Не было бы Генриха и этой ужасной ночи.
И он, словно вновь прочитав ее мысли, проговорил:
— Генрих был у вас этой ночью.
— Откуда вы знаете? — глаза ее наполнились слезами.
— А вы ничего не помните? Ну да, вы были без чувств.
— Так это вы.
— Да, моя комната расположена по соседству с вашей. Я услышал шум, ваши крики, вошел и вышвырнул мерзавца. Вы не первая девушка, которая попадает здесь в подобную ситуацию.
Она молчала, глаза ее наполнились слезами. Он осторожно погладил ее руку.
— Ну-ну, будет! Он не успел причинить вам вреда. Кроме психологического, разумеется. Но ведь это забудется! Вы так молоды! Сколько вам лет?
— Восемнадцать, — едва вымолвила Вера.
— Восемнадцать! — задумчиво повторил он, словно эта цифра имела какое-то значение.
— И вы русская?
— Я не знаю Россию. Родители эмигрировали во время революции. Мама была беременна мною. Я родилась во Франции, — она как будто оправдывалась, хотя, разумеется, знала много из рассказов родителей и их друзей, которыми всегда был полон их дом.
— А что сейчас с вашими родителями. Почему вы здесь одна?
— Они умерли в прошлом году от какой-то инфекции. Диагноз так и не поставили. Оставили мне небольшое наследство. Вот я его и проживаю. Не самым удачным образом, — горько добавила она. Его расспросы помогали ей успокоиться. Она достала из кармана платок.
— Позвольте мне.
Он бережно промокнул ее глаза, тихонько дотронулся до щеки.
— У вас синяк на скуле. Ничего, это быстро пройдет. Давайте-ка я сделаю вам холодный компресс.
Соорудив из плотного снега лепешку, он протянул ее Вере.
— Нужно подержать минут пятнадцать. Отек спадет. Вера послушно приложила снег к щеке.
— А что вы делаете в Австрии?
— Учусь. Я училась музыке. Хотела стать пианисткой. Мне посоветовали Вену.
— И как? Вам нравится?
— Все школы одинаковы. Того, что нужно, никогда не найдешь.