— Где ты был, Анджей? — спросил с крыльца председатель.
— В город ездил. Вот, купил мотоцикл, думал всех покатать, праздник на все село устроить, а тут горе такое. — упавшим голосом ответил тот.
Шмаков не спускал глаз с красивого лица. Он понял, что Анджей знал о смерти Оксаны еще до того, как увидел ее. Уже когда шел к телеге, знал, что увидит труп девушки.
И Анджей, почувствовав его взгляд и будто прочитав мысли, ощерился в его сторону таким злобным волчьим оскалом, что Кузьма поспешил опустить глаза.
— А где Марья? — спросил он исподлобья.
— Марья? А где она? — удивился Анджей.
— Тоже пропала! Опосля того, как ты ее чуть не забил до смерти.
— Хватит, Кузьма Федорович! — резко оборвал его председатель. — Понятно, что Стронский никого не убивал! Иначе чего бы ему возвращаться сюда? Сами-то подумайте!
— И то верно…
— Правильно Мирослав Иваныч говорит.
— Что? — вскричал Анджей. — Вы что, меня подозревали? Думали, я могу убить? Оксанку? Да вы что? Сами-то вы кто тогда?.
Он махнул рукой, намереваясь уйти.
— Анджей! Иди в мой кабинет, у меня дело до тебя, — рявкнул председатель. — И вот что. Хватит искать виноватого. Я власть — это моя забота. И я вам обещаю, что найду убийцу Оксаны. А сейчас надо к похоронам готовиться. Займитесь этим. Могилу надо выкопать. Шмаков, это я вам поручаю. Женщины, займитесь телом. Чтобы мать ее такой не видела. Пусть до погребения в часовне лежит. Продуктами я Таисии помогу. Похороним девушку достойно. Всем разойтись! Стронский, зайди! — повелительно повторил он.
Толпа растаяла, каждый занялся своим делом. Председатель скрылся в сельсовете, Анджей последовал за ним.
Едва они остались наедине, послышалась злобная, тихая немецкая речь:
— Это ты сделал, подонок? Ты убил девчонку?
— Господин майор, я только.
Удары сыпались на Рудольфа один за другим. Домб-ровски бил умело, не оставляя следов, но так, что Зингер едва не потерял сознание.
— А Марья? Где она? Отвечай, ублюдок!
— Господин майор. Дайте же мне сказать. У меня не было выхода. Марья собиралась донести на меня в Львовский НКВД. И проболталась Оксане. Я не мог оставить свидетелей.
— Донести? О чем? О чем ты проболтался ей, похотливый уголовник?
— Но-но. Не надо так. Мы в одной упряжке. если бы меня взяли, то и вы. не надо! Не бейте меня больше! Из того, что получилось, есть неплохой выход! Вы понимаете, что Шмаков опасен для нас? Смерть Марьи поможет.
И Зингер зашептал что-то совсем тихо.
АВГУСТ 1945, Львов
— Внимание! Радиорубка, дайте музыку под номером пять! Внимание, всем уйти с беговой дорожки! Платформа по-о-шла! Пошла платформочка! — надрывался в рупор маленький толстенький человечек.