— С чего ты решил, что она ждет меня? — испуганно спросил он у толстяка.
— Ты приехал в наш город, чтобы найти ее, — веско ответил тот. — Но ты пока не торопишься. Ходишь вокруг да около.
— Но я… — Александр Борисович поднял взгляд на Фальстафа и сглотнул слюну. — Но я не знаю, где она. Я даже не знаю, жива ли она.
Толстяк усмехнулся и произнес глухим, словно идущим из-под земли голосом:
— Она гораздо ближе, чем ты думаешь. А теперь прощай. Я не стану тебе помогать.
— Но почему?
— Потому что тебе придется убить меня, — ответил Фальстаф, и голос его стал сух и холоден. — Убить, — повторил он.
С этими словами толстяк повернулся на каблуках старомодных туфель и зашагал прочь. Александр Борисович смотрел ему вслед, пока большую, шарообразную фигуру не поглотили сумерки.
Потом он снова посмотрел на девушку. Однако никакой девушки на земле не было. Теперь там лежал маленький белый прямоугольничек. Турецкий нагнулся и поднял его.
— Клуб «Феерия», — прочел Александр Борисович.
Название было знакомым. Турецкий вздохнул и опустил руку в карман, намереваясь достать сигареты, и вдруг почувствовал, что из темных зарослей кто-то пристально смотрит на него. Сунув в рот сигарету, Турецкий скосил глаза на заросли, а сам, тем временем, достал из кармана зажигалку.
В темных зарослях послышался глуховатый, сдавленный звук — не то рычание, не то ворчание. Александр Борисович спокойно закурил сигарету, выпустил облако дыма.
— Выходи, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я знаю, что ты там. Выходи, и давай поговорим как мужчины!
Колючие ветви зарослей дрогнули. Александр Борисович увидел, как из зарослей высунулась рука в черной перчатке. Она потянулась к Турецкому, удлиняясь, подобно телескопической антенне. Черные холодные пальцы коснулись горла Александра Борисовича. Он отпрянул и закричал.
Пробуждение было тяжелым. Турецкий не сразу понял, что лежит в постели. Халат его взмок от пота. Сердце бешено колотилось. За окном еще было темно. Александр Борисович взял с тумбочки мобильный телефон и глянул на время. Шесть часов утра!
Сняв халат, Турецкий снова лег в постель. В голове теснились мрачные мысли и предчувствия. Но Александр Борисович заставил себя расслабиться, и вскоре снова уснул.
45
В театре «Глобус» вновь был аншлаг. Поглядывая на публику, Турецкий удивился тому, что большинство зрителей одето не только модно, но и стильно. В Москве люди одевались из рук вон плохо. Впрочем, как и в любой столице мира, кроме, разве что, Парижа.
Взять к примеру Италию. В каком-нибудь провинциальном городке, типа Римини, выходя прогуляться по улицам, горожане одеваются так, что любого из них можно поместить на обложку журнала мод. Тогда как в Риме люди одеты кто во что горазд: небрежно, безвкусно, да и не всегда чисто.