— А откуда едете вы? — поинтересовалась она.
Гриша замялся, он соображал, что же ответить, но девушка так искренне смотрела на него, что врать совсем расхотелось, и, уставясь в пол, Грингольц выпалил:
— Из тюрьмы.
— Ну да! — засмеялась Клэр. Она не поверила.
— Ну да, — подтвердил Гриша.
— Как же так? — слегка отпрянула Клэр.
— А вот так, — буркнул Гриша, посчитав, что разговор на этом завершится.
Некоторое время молодые люди ехали молча, уставясь в окно и наблюдая индустриальный пейзаж, проносящийся мимо. Спустя какое-то время Клэр пододвинулась ближе и, виновато глядя Грише в глаза, произнесла:
— Не сердитесь, просто это немного… неожиданно прозвучало. У меня вовсе нет никаких предубеждений. Я уверена, что вы не совершили ничего ужасного, ведь правда? — В голосе девушки звучала надежда.
— Правда, — вздохнул Грингольц. — Засолил свою бабушку в бочке, а так — все в порядке.
Клэр, чтобы не завопить, зажала себе рот руками и вскочила.
— Да вы что? — испугался Гриша. — Я шучу, это у меня чувство юмора такое, ущербное немного, ну простите.
— Я так и знала, — голос Клэр звучал обрадованно. — Вы разговариваете с акцентом. Вы иностранец, да? Откуда вы приехали?
— Из России. Знаете хоть, где это? — недоверчиво спросил Гриша.
— Конечно! — радостно залопотала попутчица. — Я даже писала работу на тему: «Обострение отношений между США и Советским Союзом после Второй мировой войны». Я очень интересовалась историей вашей страны. Я уверена, у нее огромный потенциал, и вас ждет большое будущее.
«Ну вот, понеслось, — с тоской подумал Грингольц. — Сейчас начнется: перестройка, Горбачев, балалайки-матрешки, хотя нет, теперь вроде это и немодно уже на Западе…»
Но девушка вдруг прервала свою тираду, осеклась на полуслове, а потом так просто, по-домашнему попросила:
— Расскажите мне.
— О чем?
— О себе, — просто сказала она.
— Да что рассказывать-то? Банальная история, — пытался уйти от ответа Гриша.
— Не бывает банальных историй. Каждая человеческая жизнь уникальна, — настаивала Клэр.
— Ну хорошо, — Грингольц сдался, — слушайте. Родился я в совершенно обычной московской семье. Имел полный комплект любящих родителей, бабушек и дедушек. Как и было положено каждому нормальному советскому ребенку, в семь лет пошел в школу, в одиннадцать начал курить, а в тринадцать выпил первую рюмку водки.
— Но это же так вредно! — округлила глаза девушка.
— Жить тоже вредно, — отрезал Гриша. — От этого умирают. Когда мне исполнилось пятнадцать, моя мама решила, что ребенка нужно спасать от российской действительности, и, побегав по различным инстанциям, собрала и оформила документы на выезд в Израиль. Где я и жил счастливо и беззаботно, радуясь южному солнцу и теплому морю до тех пор, пока не наступила пора идти в армию. Перспектива провести несколько лет с автоматом наперевес мне вовсе не улыбалась, и я рванул искать счастья в Америке. Когда приехал сюда, сначала ошалел от этого темпа, ритма, грохота больших городов, количества людей различных рас и национальностей. Думал, буду учиться, найду приличную работу и в скором времени заживу жизнью добропорядочного американца с ежеутренней газетой и индейкой на день Благодарения. Но жизнь распорядилась по-другому. Я попал в очень неприятную ситуацию. Мой сосед по квартире, заметив, что у меня нет машины, однажды ни с того ни с сего предложил занять мне крупную сумму денег для покупки автомобиля, уверял, что мне не о чем беспокоиться, что деньги ему не к спеху, я смогу отдать их, когда встану на ноги. Хорошая машина была моей мечтой с детства, и я, даже не сомневаясь, последовал совету душки-соседа и уже через неделю разъезжал на приличном «мустанге». Правда, через две недели ко мне пришел тот самый сосед и потребовал деньги обратно, сославшись на какие-то жизненные обстоятельства. Он пообещал мне множество неприятных моментов, если я не принесу деньги через три дня. Я опрометью помчался в салон, где покупал машину, но там мне сказали, что могут вернуть мне только семьдесят процентов от стоимости автомобиля. Оставшаяся сумма все равно была слишком крупной для меня, чтобы раздобыть ее за три дня. Тогда я предложил тому парню самому забрать мою машину, но он отказался и предложил другой вариант. Он сказал, что если я соглашусь на его работу, то смогу быстро вернуть долг. Мне нечего было делать, и… и так я стал продавцом наркотиков, драгдилером, барыгой, по-нашему, по-русски.