— Ну что ж, будешь моим водителем? Ты хорошо водишь машину?
— Да, Джо, я очень хороший шофер и с радостью стану твоим водителем.
— Вот и отлично. Приходи завтра в девять утра ко мне. Мы обговорим все детали.
Гриша кивнул, пожал протянутую руку и вышел на улицу.
«Ну вот, первый шаг сделан, и отступать некуда, все опять возвращается на круги своя». По спине струился холодный пот.
Гриша оказался ценным и понятливым работником. С рвением выполнял поручения шефа, прилично водил машину и никогда не задавал лишних вопросов. Тавиани был в восторге от своего нового шофера, увеличил в два раза жалованье и частенько приглашал в бар в качестве собеседника. Однажды во время одной из таких посиделок Джо сказал:
— Послушай, Грэг, ты хороший парень, ты мне нравишься, но ты какой-то напряженный.
— Разве? — осторожно выговорил Грингольц.
— Да-да, и не спорь, это последствия отсидки, я знаю. Я сперва хотел приставить тебя следить за моим младшим братом Тони. Он — известный доктор…
Грингольц кивнул головой в знак того, что слышал.
— … В чужих мозгах здорово копаться умеет, а своих так еще и не нажил, вот я и хотел узнать, что он делает в свободное время, хотя он говорит, что такого у него не бывает. Но подумал… но вот я подумал, может, тебе будет проще работать со своими. Хочешь, порекомендую тебя русским. Может, у них найдется для тебя местечко?
— Не знаю, Джо. Позволь мне подумать, — ответил Грингольц и бросился звонить Ладе.
— Это же отлично! — воскликнула Панова. — Соглашайся не раздумывая. О такой удаче я даже не могла мечтать. Ты молодец, Грингольц. Продвигаешься по карьерной лестнице, так сказать.
Так Гриша в качестве личного водителя перешел по наследству от итальянской мафии к русской. Благодаря своей исполнительности и усердию, он, путем несложных служебных перестановок, стал возить Бакатина во время его появлений в Штатах и приносить немало полезной информации Ладе Пановой.
11
День, когда Лада Панова узнала, что ей предстоит оказаться на своей исторической родине, в Москве, начался просто ужасно.
«Гришка Грингольц определенно пропал! — раздраженно думала Лада, не без брезгливости подходя к чреву нью-йоркской подземки. — Сегодня последний срок, когда ему надо отмечаться в полицейском управлении и, улыбаясь, заверять, что он по-прежнему в Нью-Йорке, живет как запуганный кролик и безмерно благодарен за то, что заботливое око добровольно-обязательной социальной защиты присматривает за ним; и что, мол, он теперь совсем паинька, поступил на курсы собачьих парикмахеров. Офицеры же полиции (те, кто не знает, что Грингольц является осведомителем) воспринимают, естественно, его объяснения как сущий бред сумасшедшего, особенно когда он говорит, что счастлив работать и возит вовсе не записного мафиози, а лучшего друга всех русских Нью-Йорка, и прочая, прочая».