Катя отвернулась. Пьяный, контуженный, страстно влюбленный — он пугал ее гораздо больше любого хулигана. Через несколько минут появился Цыганков, и Катя, подходя с ним под руку к машине, обернулась — Столбова не было.
— Ты чего? Все нормально? — Алексей приободряюще похлопал Катю по руке и открыл дверцу.
Столбов вырос как из-под земли.
— Т-т-тыы… Ты бы шел отсюда, к-к-коозелл! — едва справляясь с языком, Столбов крепко держал в руках палку. — Ты бы шел, ннна фиг…
Цыганков медленно огляделся — на стоянке никого не было. Может, и к лучшему.
Столбов, покачиваясь, помахал палкой и схватил Цыганкова за грудки:
— Зззначит, такк, если ты от нее не отстанешь, я все, все-все напишу в Воронеж — и о том, как ты из Катьки проститутку сделал, и о том, — Столбов икнул и схватился рукой за машину, — и о том, как потом в этот притон отправил, и вообще!!!
Столбов покачнулся и повалился наземь. Через пару секунд с земли доносилось богатырское сопение.
Цыганков обреченно вздохнул и еще раз огляделся — на стоянке по-прежнему никого не было, и пьяного Столбова никто не видел. С трудом затащив его в салон, Цыганков открыл дверцу машины Кате и уселся сам.
Что делать с несостоявшимся героем-любовником, было непонятно. Во-первых, он и впрямь мог рассказать кому-то о том, что узнал. Сама по себе эта информация не имела смысла, но вот рабовладельцам, у которых умыкнули товар, могла бы стать интересной. Да и мало ли негодяев на свете!
— Слушай! — Цыганков обернулся к Кате. — А что, если мне его на работу взять? А? Охранником? Или сторожем?
Катя, тихонько уткнувшаяся в колени, вздрогнула:
— С ума сошел?
— Почему?
— Его? На работу?! Да он же всем подряд будет рассказывать, что он о тебе знает!
— Да нет. Я вот думаю, что наоборот — он будет обеспечен хорошей работой, будет целыми днями рядом с тобой и ни единого слова не просочится наружу, если он будет знать, что потеряет из-за этого работу!
Катя задумалась. В словах Алексея был здравый смысл, да и следить за Кириллом будет легче, если он все время под боком будет.
И через день, проспавшись и протрезвев окончательно от резкого поворота судьбы, Кирилл вышел на работу.
Из Генпрокуратуры Гордеев отправился в Бутырки. Вопросов у него по-прежнему к Кириллу было немного, поскольку позиция, занятая молодым человеком, «все отрицать» — не сильно способствовала прояснению ситуации.
— Как соседи в камере себя ведут? — спросил у него Гордеев.
— Нормально.
— Если что-то понадобится, не стесняйся, сразу сообщи мне. Скажи, Кирилл, как произошло, что Максакова ударили твоим ножом?