— С подругой она была. У обменника напротив метро «Фрунзенская». Вспоминаешь?
— А… ну да… было. А тебе она кто? Для телки вроде старая… Жена, что ли?
— Ха! Была б жена, у меня с тобой уже и базара бы не было, — ухмыльнулся Антон.
В это время за спиной Сереги заворочался Федя — приходил в себя. Все верно, кивнул себе Антон, как доктор прописал. Он тут же подошел к парню, пальцем задрал его подбородок.
— Говори, кто ментом одевался?
Федя дернулся и поднял глаза, сказал тоскливо:
— Да я говорил, не надо было… Я это…
— Братан, — попробовал повернуть к Антону непослушную голову Серега, — ну, пошутили… Клянусь, больше не будем! И вернем, чего взяли, без балды!..
— Где деньги? — спросил Плетнев.
— Ну… — Серега запнулся. — Нет сейчас, но через неделю соберу, гадом буду, и все отдам! Поверь, братан!
— Гадом ты не будешь, ты уже — гад ползучий, — Антон вернулся к Сереге и коротким ударом в челюсть отрубил его. Затем перешел к Федору. — Где деньги, ну?
Тот сжался, но выдавил:
— На кухне… Под плитой ее «бабки» лежат…
— Поглядим, — сказал Антон и ушел на кухню.
Вернулся с бумажным свертком. Он был таким, каким его описала Элеонора. Плетнев развернул его, стал вытаскивать пачки денег, перетянутые аптечными резинками. А ведь были обернуты бумажными лентами, так говорили обе женщины. И Антон вопросительно посмотрел на Федю. Тот понял суть молчаливого вопроса:
— Это мы уже, — хрипло сказал он. — Пересчитывали… Но все деньги на месте, ничего не брали. Можешь даже не считать. Сколько было, столько… — он словно подавился, с горлом у него был явный непорядок. И он стал усиленно глотать, издавая натужные звуки.
— А валюта где? Та, что вы женщинам всучили, а потом забрали? Где, спрашиваю?
— Так… это ж не наша, — Федя сжался, понимая, что теперь и его очередь. — Они и забрали…
— Кто — они? Выкладывай! — рявкнул Плетнев, грозно нависая над парнем.
— Гришка с Ником — из обменника. Это не наши, ихние «бабки».
— Ага, значит, они вам дают во временное пользование и тут же забирают? А что от вас имеют? Сколько отстегиваете?
— Не мы. У них с хозяином расчеты. Я не знаю, не положено.
— Хозяина как зовут?
— Не знаю, — испугался Федя.
И Антон увидел, что сейчас — бей его, не бей, ничего больше не скажет: видно, имя хозяина вызывает ужас, — надо же! Можно было, конечно, нажать, да времени уйдет немало, а там «девушки», небось, уже с ума сходят. И Антон решил кончать с допросом, в конце-то концов, ему какое дело до этих жуликов? Свое вернули — и достаточно пока. Надо будет Петьке Щеткину рассказать, пусть этими МУР займется — их дело.