Озабоченные женщины не обращали внимания ни на что постороннее. То есть, они фактически точно выполняли команду Плетнева — за одним, малым исключением: не сидели в машине, а прогуливались туда и обратно. И в данный момент шли туда, в сторону подъезда, наблюдая исключительно за ним. С машиной, по их мнению, ничего не могло произойти…
Позади «тойоты» как-то совсем незаметно возник серый тощий мужчина с плешивой головой. Он беспечной, развалистой походкой шел по тротуару мимо Плетневской машины, но, подойдя к ней вплотную, замедлил шаг и вдруг быстро открыл правую дверь и нырнул в салон, на переднее сиденье. Дверь захлопывать не стал, лишь прикрыл за собой. А короткое время спустя так же быстро и ловко он выскользнул из машины, опять-таки не хлопая дверцей, и пошел дальше, по направлению к прогуливающимся женщинам, которые собирались уже поворачивать обратно. Проходя мимо них, он даже слегка склонил голову и, бросив неразборчивое «здрассьте», взялся за ручку двери подъезда. Набирать цифры дверного кода ему нужды не было, маленький обломок кирпича, которым мальчишки, вероятно, пользовались для той же цели, аккуратно лежал в углу металлического косяка, не позволяя двери закрыться до конца. Со стороны небольшая щель была практически незаметна, зато она избавляла от хлопот.
Оглянувшись на уходящих женщин, серый мужчина удовлетворенно хмыкнул и исчез в подъезде…
— Хелло, Алекс! — «грохотал» Питер Реддвей. — Я рад слышать твой живой голос! Вот, кстати, что такое «вертеть углы»? Это не связано с приготовлением пирогов?
Турецкий ухмыльнулся: старина Пит верен себе.
— А у тебя что, беда какая? Майданник на хапок взял? — небрежно спросил он и замер в ожидании ответа.
— Алекс… — после длительной паузы прорезался бас Питера. — Я глубоко уважаю твои лингвистические познания, но… однако…
Дальше он мог не говорить, Турецкий хохотал.
— Старина, все сказанное — проще пареной репы…
— О! — воскликнул тот. — Подожди, опять не торопись… Пареная репа… проще… Это как? — Он, очевидно, записывал новое выражение в свою книжечку.
— Тогда сначала, Пит, — Турецкий отсмеялся. — Вертеть углы — это значит, воровать чемоданы. На фене. А феня — это воровской жаргон. Я тебе когда-то книжечку такую подарил. Вот я и предположил, что у тебя какой-то вор в поезде украл чемодан. Или не было?
— Конечно, нет! Какой поезд? Я в последний раз ездил поездом, когда между нами была холодная война. Нет, я русского писателя читал… И не понял, хм… Ну, а репа?
— Это такой овощ, вроде большой желтой редиски. А выражение означает пустяк, — нечего делать, не о чем и говорить. Для любителя много и вкусно поесть это пустяк, не аппетитно. Едят для похудения.