— Нормальная, симпатичная, между прочим… женщина.
— Ты мне скажи, тепло от нее исходит? Почуял?
— Слушай, ты откуда?…
— Эх, Антоша, — поучительно вздохнул Турецкий. — Я старый и опытный человек. И знаю наперед, какая может быть реакция.
— Да я тебя не моложе, ну и что? Причем тут реакция?
— Все равно я старше. Опыта в этом деле больше. Так вот, я к чему? Если исходит тепло, мой тебе дружеский совет: обязательно согрейся. Не упускай случая, потом жалеть будешь.
— Ну, ты вообще…
— Я еще и умный, Антоша. А Ирке, так уж и быть, объясню, что операция по спасению только выходит на финишную прямую. Вариант «почти все сделано» всегда предпочтительнее варианта «там еще какие-то вопросы остались», понимаешь? Для женской логики. И тот и другой процессы могут тянуться без конца, зато первый уж точно не вызовет вопросов. Спрошу прямо, где ночуешь? Не смущаю?
— Ну, как сказать?… — замялся Антон от действительно неожиданного вопроса.
— Можешь не объяснять. Оставь Элку в качестве запасного аэродрома. Уж он-то никогда не подведет. А у вдовы?… Она ведь уже, насколько я слышал, давно вдова. И если до сих пор исходит тепло, то — ты понимаешь? Это же такой мощный взрыв эмоций! Это смертельный номер под куполом цирка, Антоша! Акробатика на туго натянутой проволоке — без лонжи и страховочной сетки! Это — немыслимые и неизгладимые впечатления!
— Ну, ты — педагог! Макаренко!..
— Был еще такой — Песталоцци. Мне его фамилия больше нравится. Словом, не теряй времени. А за босяка своего не беспокойся. Там снова родителя в школу вызывают, ну, Ирка сходит, ей не привыкать. В нас мужик пошел.
— Ничего серьезного, не знаешь? — забеспокоился Плетнев.
— А что может быть серьезнее жизни, Антоша? — философским тоном спросил Турецкий.
По вальяжному тону и несколько растянутым словам Плетнев уже понял, что Саша, конечно, поддал. Ну, правильно, они же с Филей сегодня тоже «проворачивали» «дело о вдове», как в шутку обмолвился Сашка утром в агентстве. Сострил: что-то нас, ребятки, в последнее время вдовушки одолели, как прикажете понимать? Может, пора кого-то женить? Обрадовались, естественно: женитьба Плетнева — идефикс всего агентства. А тут еще и Элеонора снова появилась на горизонте со своими пирожными-безе. Да и Сева подлил масла, предположив, что жизнь среди кремов с цукатами — Васькина затаенная мечта.
Но как при этих словах, заметил Антон, хищно облизнулась и сверкнула остренькими своими, ослепительными зубками Алька, Алевтина Григорьевна, кинув быстрый взгляд на Сашку, — это было надо, конечно, видеть!