— Поторопись, дорогая, давай перед отъездом по чашке чая…
Договорить ему не дал телефонный звонок.
— Кого это черт? — проворчал Юрий Петрович и прошел в комнату, где на диване, в самом углу, дребезжал его мобильник. — Гордеев слушает, — сказал он противным гнусавым голосом. И тут же насторожился, сделался серьезным и даже мрачным. Долго слушал абонента, не глядя на Галю, которая уставилась на него, потом, отстранив слегка трубку, сказал, словно перебил говорящего: — Ты вот что, друг сердешный, давай-ка, во-первых, выбирай выражения, а то я попросту пошлю тебя к определенной матери, понял? А во-вторых, мне с высокой горы наплевать на твои взаимоотношения с белоярцами. И еще могу дать дельный совет, уже от себя. Если собираешься крутить поганку… Знаешь такое блатное выражение?… Ну как же не знаешь? А еще — журналюга! Так вот, раз подписался — не подставляйся сам. Лопушок при себе имей постоянно, чтоб задницу в нужное время прикрыть, понял?
Галя слушала, широко раскрыв глаза. Гордеев увидел ее то ли испуганный, то ли ошарашенный взгляд и, улыбнувшись, подмигнул.
— А ты не бойся! Попал в дерьмо, так хоть не чирикай! Нет, она этого никак не может слышать по той простой причине, что ее, к сожалению, рядом нет. Но я бы и при ней не постеснялся это тебе сказать. Вот так, Женечка хренов! Погоди, не мельтеши, ты ведь еще не все знаешь… Держи карман шире, так я и раскрыл перед вами тайны следствия! Ладно, Женечка, вот выйдет ваш начальник, он с вашей шайкой сам разберется, и всем воздастся, не беспокойся. Так что втык от Платоныча можешь рассматривать как предварительную клизму. Главная у тебя впереди. Пока… Мне некогда — говорю тебе! Я уезжаю!.. — Гордеев опустил трубку, подержал в руке, снова поднял и, не слушая, прорычал: — Какое твое говенное дело, с кем я водку пью?! На хрен ты мне нужен?! Нет, не приезжай, я не открою, потому что, скорее всего, там, у ребят, и останусь… Не знаю, когда завтра! И послезавтра ты мне ни на хрен не нужен! Все. Замри! — и отключил мобильник. Совсем, просто выключил. — Вот же мерзавец какой! — сказал Гале. — Слушай, подруга, а ты чего рот открыла? Почему до сих пор не готова? А ну бегом! — И, идя следом за ней, продолжил: — Елисеев, видать, серьезный втык получил от Журавлева, вот и заколготился. Ну, нам-то с тобой это понятно, а ему-то — нет! Что, за что? Какие документы? Действительно, голова кругом пойдет. Он даже не догадывается, какой фитиль горит у него под задницей…
— Юр, а тебе его не жалко? — вдруг спросила Галя.
— Жалко, — не задумываясь ответил Гордеев, — как всякую гниду, которая уже не станет вошью… Да нет, конечно… Ты понимаешь, я воспитан в другом времени. И нас не учили особо вникать в психологию предательства. Это сейчас старательно выясняют различные аспекты и нюансы — мол, если предал, сволочь, то по какой причине, да есть ли оправдательные моменты, да еще, может, и не большая сволочь, а поменьше и так далее, понимаешь?… У каждого времени, в конце концов, свои принципы.