Наконец подъехал «мицубиси». Здесь, под фонарем, было достаточно светло. Киллер опустил боковое стекло, высунулся и трагически развел руками. Водитель «мицубиси» тоже опустил свое стекло, высунул голову и стал рукой показывать, что все понимает, что не надо форсировать, тут лучше действовать потихоньку. Опытные водители разговаривают жестами, и все им понятно. Киллер смотрел и кивал. Теперь он был спокоен — в машине ехал именно Кобзев.
Сделав рукой «привет», киллер сдал назад, вывернул руль и выкатился наконец на дорогу. Жаль, что не оказалось в этот момент под рукой инструмента. Ситуация сложилась — лучше не придумаешь. Но, прикинув, он все же решил, что сделал правильно, что не поторопился: место все-таки населенное. Словно нарочно, из соседнего двора вышел какой-то мужик и затеял разговор с Кобзевым. Потом на дороге появилась группа молодежи — с криками, хохотом, валянием в сугробах. «А мне это надо? — спросил себя киллер. — Эти свидетели? — И ответил: — Нет, нам они лишние…»
Он ехал, не выпуская «мицубиси» из поля зрения. Не торопился. Не гнал и Кобзев, соблюдал все правила дорожного движения. Это было совсем неплохо, позволяло киллеру отставать, пропускать впереди себя другие машины, словом, всячески маскироваться. Застряв на очередном светофоре, он быстро выскочил из машины и, достав из багажника свою сумку, кинул ее на соседнее сиденье. А во время следующих остановок вынул оттуда пистолет, навинтил на ствол длинный глушитель, дослал патрон, поставил пистолет на предохранитель и сунул во внутренний карман теплой своей куртки.
Информация Лидии оказалась правдивой. Кобзев ехал туда, где не так уж и давно киллер «работал». Он помнил эти башни-дома с консьержками в подъездах, узкие проезжие дорожки, заваленные сугробами тротуары и многочисленные машины впритык к ним. Уж, во всяком случае, свой джип он во двор загонять не станет. Проще оставить на улице и — ножками, ножками.
А вот бывший «генерал», тот, видать, ножками не любил. Он решительно покатил во двор, под арку, свернул направо, протискиваясь между припаркованными у сугробов автомобилями, проехал вглубь и, мигнув ярко-алыми габаритками, остановился. У подъезда, к которому он пошел, как назло, торчало несколько закутанных в платки и толстые шубы бабок. Светился и огонек сигареты. Ничего, нам не к спеху, подумал киллер и независимой походочкой прошел мимо. А когда возвращался обратно, народу уже не было.
Машина у деда наверняка на сигнализации. И стоит по-уродски, перегородив проезжую часть. Вообще-то говоря, такой танк в этой заснеженной узости и не припаркуешь толком. Это могло означать одно: Кобзев заехал на очень короткое время и сейчас должен вернуться. Кажется, он вылезал из машины, держа в руке большую черную папку. Может быть, для того и приехал, чтобы передать ее?