Дашкевич достал из холодильника третью бутылку пива и, так же, как и предыдущие две, открыл ее зубами. К тому моменту, когда бутылка опустела наполовину, кто-то позвонил в дверь.
Дашкевич поставил бутылку на стол и посмотрел в сторону прихожей. Открывать он не торопился. Халимон, конечно, парень крутой, но ведь не сахарный — подождет, не растает. Дашкевич снова поднял бутылку и, припав к ней губами, допил пиво до дна.
В дверь тем временем опять позвонили — на этот раз долго и требовательно.
Поставив пустую бутылку на пол, Дашкевич встал, взял со стола кухонный нож и спрятал его в настенный шкафчик, в котором он хранил выпивку. Только после этого он пошел открывать дверь.
Халимон злобно глянул на Дашкевича, но ничего не сказал. Только переступив порог прихожей и закрыв за собой дверь на замок, он глухо прорычал:
— Хрен ли ты не открываешь, баклан? Мне че, ночевать в твоем засранном подъезде?
Оба вопроса были риторическими, и Дашкевич не стал на них отвечать.
Они прошли на кухню. Халимон втянул носом воздух, криво усмехнулся и сказал:
— Пивасиком балуешься? Нормально. Он квасит, а другие за него перед старшаками отдуваются.
— А че отдуваться-то? — угрюмо отозвался Дашкевич. — Я бы и сам. Че там за канитель? Из-за лоха, что ли, того?
Халимон уселся на стул и весело посмотрел на Дашкевича:
— Да все нормально, братела. Забудь. Я боссу все объяснил, он на тебя не в обиде. Так что с тебя пузырь коньяковского. И чтоб звездочек было не меньше пяти.
— Уф-ф… — облегченно сказал Дашкевич, усаживаясь за стол, прямо напротив Халимона. Он только сейчас понял, насколько сильно волновался.
Халимон глянул на порозовевшие щеки приятеля и усмехнулся, на этот раз беззлобно:
— Че вздыхаешь, Дашко? Обтрухался малость, да?
— Есть малек, — кивнул Дашкевич. — Босс уже был в курсе или ты ему рассказал?
— Не, ему еще до меня кто-то инфу слил. У босса везде глаза и уши, ты же знаешь.
— Во, блин, шакалы, — в сердцах сказал Дашкевич. — На всю Москву ни одного нормального пацана, одни стукачи.
— Да ты не стремайся, — успокоил его Халимон. — Босс — мужик с понятием, перетерли как надо. Я базарил, он слушал. Потом наоборот. То, что лоха пришили, говорит, правильно. Только надо было потом от тела избавиться. Менты тоже не дауны, сразу дойдут, за что Штыря пришили.
— Ну и че? — пренебрежительно пожал плечами Дашкевич. — Хрен ли они из этого выжмут?
— Менты умеют носами землю рыть, — тихо и холодно заметил Халимон.
Дашкевич слегка напрягся, и Халимон тут же сменил тон.
— Ладно, Дашко, — с прежней веселостью сказал он, — че теперь-то базарить. Давай тащи коньяковского. Отметим.