— С чего вы решили, что понимаете в выборах больше, чем я? — едко поинтересовался Василяускас.
Отаров некоторое время пристально смотрел на Василяускаса, потом вздохнул и махнул рукой.
— Я не желаю продолжать эти прения, — холодно сказал он. — Вы будете выполнять все наши рекомендации, а иначе мы прекратим финансовые вливания.
Стоило заговорить с Василяускасом жестко, как он тут же переменился, лицо его стало добродушным, резкие черты лица «оплавились» и закруглились, а глаза стали смотреть мягко и даже заискивающе. «Все-таки он не боец, — подумал тогда Отаров, глядя на будущего президента. — Впрочем, другого нам и не надо».
Слава богу, Василяускас и впрямь оказался покладистым малым. Недостаточно умным — это да, но слушался он беспрекословно. К тому же у Регины (при мысли о красавице Регине Юрий Георгиевич не сдержался от блаженной полуулыбки) имелись свои способы убеждения.
Во время президентских выборов Регина Смайлите взяла на себя все связи Василяускаса с общественностью, а после выборов, когда Василяускас стал президентом, заняла пост личного консультанта советника президента по национальной безопасности. Но самое главное…
Тут Отаров улыбнулся своим мыслям.
…Самое главное, что эта необыкновенная женщина умеет делать в постели такое, отчего даже у столетнего старца сердце забьется, как у семнадцатилетнего юноши.
Отаров хмыкнул, взял бутылку и наполнил свой серебряный стаканчик доверху.
— За Регину, — негромко провозгласил он. — За тебя, моя девочка.
Он выпил коньяк до дна, поставил стаканчик на стол и вытер влажные губы черным шелковым платком.
Да, проблем было много. Но сильный человек способен решить любые проблемы, а Юрий Георгиевич был сильным человеком. В противном случае он не добился бы столь высокого положения, какое занимал сейчас. Он решит свои проблемы сам. В крайнем случае… тольков самом крайнем случае он обратится за помощью к «серым волкам» (так Юрий Георгиевич их называл), к этим ублюдкам, которые лишь по какой-то нелепой случайности получили право распоряжаться чужими жизнями, в том числе и жизнью самого Отарова.
При мысли о «серых волках» Отаров не удержался и снова наполнил свой стаканчик. Теперь он был зол.
«Ничего, — думал Юрий Георгиевич, сжимая в пальцах стаканчик, — разберемся и с „волками“, дайте только срок. А что касается Турецкого — если чертов „важняк“ будет проявлять слишком большую активность, если он будет совать свой нос куда не следует, я найду способ решить проблему. Чего бы мне это ни стоило».
Юрий Георгиевич открыл рот и яростно зашвырнул коньяк себе в глотку.