— И тем не менее Уваров предпочел лечиться здесь… Он что же, отказался от операции?
— Наша клиника ему понравилась, к тому же он выяснил, что Хабаров — блестящий хирург, лучше многих. Вот и предпочел нас.
— То есть вы тоже собирались его оперировать?
— Да. После курса терапии намеревались готовить его к операции. Собственно говоря, курс и был начальной стадией подготовки к ней…
— Какое-то особое лекарство?
— Почему вы так решили? — Щербаку показалось, что во взгляде, брошенном на него Субботиным, мелькнула искорка настороженности. Если учесть то, что рассказала ему Клименко, ее причина была ясна… — Нет, — Субботин продолжал говорить вполне безмятежно. — Ничего сверхвыдающегося, хотя лекарство действительно отличное: называется «копаксон», но вряд ли это вам о чем-нибудь говорит…
— Вероятно, дорогое?
Вадим Юрьевич снова слегка нахмурился и кивнул:
— К сожалению, да… Видите ли, его привозят непосредственно из Израиля, по специальным договорам, отдельным для каждой партии… Стоимость колеблется в зависимости от транспортировки и еще нескольких технических факторов в довольно значительных пределах… Насколько знаю, от тысячи долларов до трех за курс… Курс включает в себя двадцать восемь инъекций…
— Судя по всему, — предположил Николай, — с оплатой у ваших пациентов проблем нет…
— Уваров, так же как и Рубис, был бизнесменом, — ушел от прямого ответа Субботин. — Видимо, успешным, если обратился в частную клинику.
— Вы не в курсе, что у него за бизнес был?
— Сеть видеосалонов, то ли прокат, то ли продажа… В детали я не вникал.
— И что же, сразу после курса этого лекарства наступила ремиссия?
— Нет, не сразу… Кроме того, помимо копаксона, он получал и другие медикаменты, и очень хороший комплекс витаминов… Все было рассчитано на то, чтобы поднять иммунный порог… У онкологических больных он крайне низок.
— Рубис получал такие же лекарства или другие? Субботин открыл вторую карту и, быстренько заглянув на нужную страницу, кивнул:
— Почти… Отличия есть, но не в части, касающейся копаксона и витаминного комплекса. У каждого ведь были и свои особенности организма, свои дополнительные заболевания… Вот как раз у Натаниэля Михайловича, как и у Клименко, сердчишко слабенькое…
— Все же: как быстро наступила эта самая ремиссия у Уварова?
— Через два месяца после начала лечения — ремиссию мы зафиксировали вполне уверенно в конце апреля.
— Вадим Юрьевич, — вздохнул Щербак, — вот мы с вами оба это слово, ремиссия, постоянно повторяем… Ну а если не по-медицински, что она означает? Опухоль, что ли, исчезает вместе с метастазами?