— Но здесь написано капитан Майлев, — запротестовал я, тщательно выговаривая кириллические буквы.
Служанка принесла поднос с маленькими стаканчиками и заиндевевшей бутылкой водки. Она поставила поднос на стол. Сток подождал, пока она уйдет.
— А в вашем паспорте написано, что вы Эдмонд Дорф, — сказал Сток, — но мы оба жертвы обстоятельств.
За его спиной диктор восточногерманского телевидения говорил привычным медленным голосом: «...приговорен к трем годам заключения за пособничество в попытке бегства его семьи на Запад». Сток подошел к приемнику и переключил его на западноберлинский канал, где полсотни тевтонских менестрелей пели старинную балладу. Со словами: «В четверг никогда ничего путного не бывает» — он выключил телевизор. Откупорив бутылку водки, он принялся обсуждать с Валканом возможность обмена двадцати четырех бутылок виски на два фотоаппарата. Я сидел и пил водку, пока они не договорились. Потом Сток спросил у Валкана так, будто меня вообще не было в комнате:
— А у Дорфа есть полномочия на ведение переговоров?
— Он большая шишка в Лондоне, — объяснил Валкан. — Все, что он пообещает, будет выполнено. Ручаюсь.
— Я хочу иметь зарплату полковника, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — пожизненно.
— От этого никто бы из нас не отказался, — сказал я.
Валкан просматривал вечернюю газету, оторвавшись от чтения, он сказал:
— Нет, он имеет в виду, что в случае его перехода на Запад правительство Великобритании должно установить ему такой должностной оклад. Вы можете обещать ему это?
— А почему бы и нет? — сказал я. — Примем за исходное условие, что ваш стаж измеряется несколькими годами, это дает пять фунтов четыре шиллинга в день. Затем есть надбавка на питание, шесть фунтов восемь шиллингов в день, надбавка женатым, еще один фунт и три с чем-то шиллинга в день, надбавка за квалификацию составляет пять шиллингов в день, если вы, конечно, осилите экзамены в нашем колледже, надбавка за работу за границей равна четырнадцати фунтам и трем... вы бы хотели получать заграничную надбавку?
— Вы не хотите принимать меня всерьез, — сказал Сток, широко улыбаясь. Валкан ерзал на своем стуле, поправляя галстук и хрустя пальцами.
— Возможностей много, — сказал я.
— У полковника Стока очень убедительные доводы, — сказал Валкан.
— У разгневанной толпы на Чаринг-Кросс-роуд тоже, — сказал я, — только с фактами похуже.
Сток выпил два стаканчика водки почти подряд и уставился на меня.
— Послушайте, — сказал он, — я совсем не поклонник капиталистической системы. И не собираюсь делать вид, будто я ее люблю. На самом деле я ненавижу вашу систему.