— Побоялся, — опустив глаза, произнес Пашка. — Мы ведь с Олей… м-м-м… поссорились. Она в Питер махнула, а я…
— Что ты все врешь! — возмутилась Ольга, замахиваясь на него кочергой и делая попытку прорваться в узкий лаз, куда запрятался ее муж.
Тот закрылся руками и закричал:
— Спасите меня, девчонки! Она меня сейчас убьет, а потом жалеть будет!
Оля от удивления остановилась.
— Чего это я жалеть буду? — недоуменно спросила она у Пашки.
— Ты же меня любишь, — объяснил ей муж.
— Вот еще! Не люблю!
— Любишь!
— Не люблю!
— А вот и да! Любишь!
— Я тебе, козел, сейчас покажу, как я тебя люблю! — заорала окончательно выведенная из себя Оля, делая выпад кочергой и целясь Пашке в лоб.
Но тот тоже был начеку и успел закрыться крышкой от кастрюли.
— Бам! — гулко разнеслось по всему лесу. — Бам! Бам!
— Да перестань ты его лупить! — не выдержала Юля, оттаскивая с помощью Тани и Мариши свою озверевшую подругу от мужика. — Дай с ним сначала поговорить. А потом можешь убивать сколько захочешь.
— А вы его подержите, чтобы он не очень дергался? — кровожадно осведомилась у них Оля.
— Подержим! — заверили ее подруги.
— Девчонки, вы чего? — задергался Пашка. — Честное слово, ну чего вы вмешиваетесь? Мы с Олей сами разберемся. Это наше личное дело, семейное. Знаете, как говорят: милые бранятся, только тешатся.
— Ошибаешься! — роковым басом пророкотала Мариша и зловеще ухмыльнулась.
Паша забился в руках, потом затих и поник головой.
— Так я и знал, что в этой вашей дружбе что-то неладное, — произнес он. — Не могут нормальные бабы так крепко между собой дружить.
— Что? — опешили подруги. — Ты на что это намекаешь, подлец?
— Сразу понятно, что вы того… Вроде гомиков, только наоборот.
От возмущения у подруг даже дыхание сперло и слова из горла не выдавливались. Поэтому они ограничились тем, что дали волю рукам. Таня треснула Пашку по затылку, Мариша дала по уху, Юлька влепила пощечину, а Оля, недолго думая, на правах жены, заехала ему между ног.
— Ой! — скрючился бедолага.
Тут у подруг прорезался голос. В результате Паша узнал про свои умственные способности много нелестного. А узнав о том, что думает его жена о некоторых анатомических особенностях его организма, всерьез закручинился.
— Так я и знал, что ты меня не любишь! — с горечью произнес он, обращаясь к Ольге.
— Можно подумать, ты меня любишь! — фыркнула в ответ та.
— Люблю!
— Не любишь!
Видя, что препирательства пошли по новому кругу, только в обратную сторону, Мариша рявкнула:
— Говори, мерзавец, почему Ромку ненавидел?
Как обычно, Маришина прямолинейность повергла всех в ступор. Но зато Оля с Пашкой замолчали.