— Кстати, Берестов приехал! — поделился новостью Карасев.
— Да ты что! — встрепенулся Евгений.
Он похлопал оператора по плечу.
— Берестов приехал, Серега! Я тебе о нем рассказывал. Он был редактором детской газеты «Слеза младенца». А мы с Тарасом были юнкорами. Эх, и классная была житуха!
Но оператор уже утух. Он уткнулся носом в стол и захрапел. Буфетчицы снова переглянулись. Они пошептались о чем-то, и у обеих округлились глаза.
В это время в буфет, наконец, вплыла первая ночная бабочка. Она была весьма потрепанного вида, в кожаной куртке и с фиолетовыми волосами. Увидев парней, бабочка жеманно отвела глаза и облокотилась о стойку буфета.
Женя осмотрел ее с ног до головы и поморщился. Он наклонился к Карасеву и шепнул на весь буфет:
— Слушай, если ноги иксом, насколько можно сбить таксу?
Карасев пожал плечами. Городецкий тяжело вздохнул.
— Эх, лучше бы я пошел на юридический…
Вошла еще одна девица. Она была с осветленными волосами и застенчивым взглядом. Вторая девушка проделала ту же процедуру, что и первая, жеманно облокотившись о стойку и повернувшись к парням спиной. Евгений осмотрел и ее с ног до головы и с тревогой прошептал однокласснику:
— Если все девицы будут такого уровня, боюсь, клиента мы сегодня не дождемся. У одной ноги иксом, у другой игреком. Они тут все что ли… с математическим уклоном?
Евгений поднял глаза к потолку и принялся что-то подсчитывать.
— Сколько будет от трехсот отнять восемьдесят?
— Двести десять! — улыбнулся Карасев.
— Минус еще сорок.
— Почему еще?
— Потому что мы с тобой сейчас возьмем бутылку.
— А на девушку потом хватит? — забеспокоился Карасев.
Одноклассник угрюмо покосился на ноги девиц и сказал:
— Не только хватит, но, я думаю, еще сдача будет.
Городецкий тяжело поднялся, подошел к стойке и, раздвинув девушек, потребовал бутылку водки. В эту минуту в буфет вошла Эллочка Людоедка. Ее Карасев знал в лицо, поскольку неоднократно видел в отделении. Формы блудницы были довольно пышные, взгляд томный, однако зубы настолько белые, что она походила на хищницу. Это прозвище — «Людоедка» — как нельзя лучше шло ей. У Городецкого она почему-то вызвала смертельную тоску. Получив свою бутылку, он тряхнул за шкирку спящего оператора и сказал громко:
— Проснись, нам надо принять допинг! Клиент уже на подходе.
Оператор вскочил со стула, схватил со стола коробку и начал затравленно озираться.
— Кого снимать? — спросил он.
— Их! — подмигнул Городецкий, кивая в сторону девиц. — Сделай несколько планов на перебивку.
— Меня не снимать! — сказал Карасев, поднимаясь со стула. — Мне сейчас нужно удалиться, но, возможно, я еще вернусь.