— Нет-нет. Сейчас я сориентируюсь.
Опера вышли из машины и хмуро наблюдали за мной. Моя нерешительность им не нравилась.
— По-моему, этот барак, — произнес я, указав на первый попавшийся.
Менты сразу зажгли фонарики и деловито ринулись в него. Они шарили в бараке больше получаса и вышли из него грязными и сердитыми.
— Где хоть искать? На чердаке или на крыше? — проворчал один из них.
— Наборот, в погребах, — ответил я.
— Какие к черту в бараках погреба? — проворчал один из оперов.
— Погреба не здесь! Они вон там! — указал водитель на сараи.
— В общем, так! Давайте шарить везде! — произнес Сорокин.
— Эти бараки тянутся на три километра…
Ребята искали очень добросовестно. Мне дали фонарик, и я тоже активно включился в поиск. Часа через полтора, когда я уже трижды раскаялся в своей дурацкой самонадеянности, фонарь водителя неожиданно уперся в дорогу.
— Мужики, по-моему здесь недавно проезжала машина. Смотрите, какие четкие следы. — Опера окружили единственную песочную плешину среди моря травы и согласились, что след протектора совершенно свежий. Кажется, он вел к бараку, который стоял на другом конце поля.
Когда мы через пять минут подъехали к нему, я мог поклясться, что это был именно тот барак, который я видел во сне. Ни произнеся ни слова, я первый ринулся в него. За мной пошли все остальные.
Мы искали долго и тщательно. Обошли все комнаты, облазили чердак, прошли по крыше, проползли по балкам — никого. И вдруг в ту самую минуту, когда оперативники в чрезвычайном унынии поплелись на выход, Сорокин внезапно споткнулся о какую-то железяку. Он громко выругался, затем для чего-то опустился на корточки и застыл.
— Ребята, все сюда! — прошептал он взволнованно.
Орлы ринулись к нему и застыли в изумлении. Изумится было чему: неподалеко от выхода прямо из земли торчал большой амбарный замок. В ту же минуту пространство вокруг замка было расчищено, и нашим взорам предстала небольшая железная дверца.
— Так-так! — пробормотал Карасев. — Монтажка есть?
Водитель сбегал за монтажкой, и через секунду сорванный замок уже валялся на земле. Железную дверь открыли с чрезвычайной осторожностью, и из темноты пахнуло эфиром. Шесть фонарей осветили затхлые внутренности погреба, который оказался довольно чистым, с текстолитовыми листами на полу и со стенами из ДСП. Погреб уходил куда-то в глубь барака. Сорокин лег на пол, свесил голову и вдруг воскликнул.
— Вижу тело девочки!
Двое оперативников тут же спрыгнули вниз и исчезли из поля зрения.
— Еще связал, сука! Попадись он мне… — изругался один из них после тягостного молчания.