Робингуд, однако, не слушает – он впился внезапно сузившимися глазами в спутниковый телефон:
– Слушай, голос у этого самого резидента… А ну-ка, кинь еще запросик в это твое «АНБ»…
Перед Конкассёром – совершенно очумелый охранник:
– Сеньор капитан! Из полиции – по городскому: требуют САМОГО, срочно!
Брови Конкассёра ползут вверх:
– Как ты сказал? ТРЕБУЮТ?!
Небрежно берет трубку, дабы разделаться с этой досадной докукою (только этих клоунов сейчас не хватало!):
– Да, вас слушают. Мистер Бишоп нездоров, с вами говорит его секретарь. Что-о-о?.. Да я тебя!.. Да ты с кем говоришь?!.
Охранник, оценивши выражение лица шефа, скользит к двери столь же резво, как кухонный таракан, застигнутый на водопое в раковине полуночным щелчком выключателя…
Инспектор Джордан внятно и четко зачитывает текст, написанный для него на бумажке (чтоб, неровен час, чего не перепутал!) большими печатными буквами:
– …Так что, в связи с заявлением мистера Крашенинникова, я вынужден санкционировать оперативно-розыскные мероприятия, как-то: обыск, на предмет обнаружения похищенной миссис Крашенинниковой, в доме мистера Бишопа. Проведение обыска возлагается на констебля Робинсона. Конец связи.
Кладет трубку и утирает со лба обильный пот; вид у «дяди Тома» предельно несчастный. Он в трусах и майке – форма его уже на Робингуде, который, глядясь в карманное зеркальце, гримируется под негра.
– Мне теперь конец, сэр… Конкассёр меня в порошок сотрет…
– Ничего-ничего, инспектор! Завтра на вашем острове будет новый хозяин, а ты попадешь во все газеты как лидер сопротивления прежнему, криминальному, режиму. Глядишь – еще и орден дадут.
– Ох, сэр, – уныло вздыхает полицейский, – я бы, пожалуй, лучше сохранил свою должность…
Робингуд, закончивший наведение макияжа, бросает взгляд на часы:
– Я полагаю, Конкассёр заглотнул блесну и уже отправил свои основные силы в аэропорт. Сколько там у него осталось на вилле? – человек пять-шесть, вряд ли больше… Ну, что, ребята – с Богом!.. Взво-о-од!! Па-а машинам!!
Группа (включая раненого цээрушника – в наручниках и с залепленным пластырем ртом) размещается в полицейском джипе-развалюхе с криво натянутым тентом. Робингуд – разобиженному по-детски Чипу с видеокамерой:
– Вольноопределяющийся Крашенинников, отставить разговорчики! Сегодня ваше оружие – камера. Оно, кстати, будет поважнее прочих… А стволов тут и без твоего хватает.
Юный констебль – он за рулем – растерянно озирается вокруг и недоуменно вопрошает у разместившегося рядом «негра»-Робингуда:
– Прошу простить, сэр, но где же ваш русский спецназ?