— Надейся на лучшее, а готовься к худшему, Игорек, — присел на крыльцо Костя. — Чтобы иметь возможность попасть обратно, не мешает запасти на зиму как можно больше грибов и закоптить рыбы. Иначе после нескольких месяцев голодовки она не то что арию спеть, «мяу» сказать не сможет.
— Ну, и при чем тут лес? — опустился Картышев рядом. — Ты знаешь, мастер, у меня такое ощущение, что все мы слишком заигрались. Привыкли на фестивалях и играх жить по законам и технологиям средних веков, вот до сих пор этим и занимаемся. А у нас, между прочим, половина народу с высшим образованием, у каждого кое-какой опыт за спиной. Не надо нам за последними осенними колосками по полям бегать. Нам нужно попытаться сделать то, что умеем мы, но не умеют люди этого времени. Тогда мы станем заниматься тем, что умеем мы, а они тем, что умеют они. Не придется нам тогда по лесам по снегу бегать, мы тогда ягоды и грибки просто купим на ближайшей ярмарке.
— Угу — криво усмехнулся Росин. — Компьютеры настроить тут никому не нужно? А то я умею. А Гимоненко автобусы умеет водить. Юшкин, вон, и то мается. Доктор вроде, людей что тут, что там одинаковых лечил, а и то без своих шприцов и таблеточек ничего придумать не может.
— Это ты зpя мастер, — покачал головой Игорь. — Опричника раненого именно Юшкин лечит, к местный докторам Зализа не убегает. Симоненко по кузнечной части кое-что соображает. А вообще, мы просто не думали этим вопросом. Вспомни, Костя: половину тайн, которые в этом мире хранят, как зеницу ока, мы проходили еще в школе. Величайшие открытия, которые здесь еще только предстоит сделать, мы помним, как исторические казусы. Нам главное решить, куда мы приложим свои силы. А там посмотрим…
На этот раз, прежде чем ответить, председатель клуба на несколько минут задумался. Затем решительно встала.
— Пойдем, с мужиками посоветуемся.
Изначально задумывалось, что пятеро женщин станут жить в одном доме, а сорок два мужика — в двух других. Однако жизнь очень быстро внесла свои коррективы. Картышев сразу поселился в одной комнате со своей сестрой Ингой. Следом за ними и остальные женщины либо перебрались в комнаты к кому-то из войнов, либо те переехали к ним. Впрочем, так и должно было случиться — ведь на фестиваль женщины ехали не просто так, а за компанию с друзьями-приятелями. Нет ничего удивительного, что после почти полугода скитаний и настоящих — кровавых, а не игровых схваток люди перешли от приятельства к настоящей близости. В гордом одиночестве осталась только Юля, даже в лес по грибы уходящая с углепластиковым луком и полным колчаном стрел за спиной, и Костя Росин: ему, как председателю клуба, изначально отвели отдельную комнату.