Тяжелый обоз одолел прошлой осенью дорогу до нового поместья за два дня. Но то тяжелый обоз — а идущая на рыси, да с заводными конями, кованая рать промчалась по этому пути всего за несколько часов, к полудню окружив усадьбу живым щитом. Бояре, крестясь, смотрели на полуобгоревший таран, лежащий на боку в канаве, переломанные и лежащие на земле ворота, на груду камней, из-под которой торчали босые ноги, и ворс из стрел, торчащий по верху частокола. Но татары — татары уже ушли.
По камням вниз запрыгал рыжеволосый бородатый боярин в панцире, но уже без шелома. Спрыгнула и кинулась навстречу Юля.
— Супруги, — покачал головой, отворачиваясь, воевода и широко перекрестился. — Велика мудрость государя нашего. И коли отдал он землю эту боярам Батовым… Стало быть, жить они тут смогут.
Только осенью Александр Тирц понял, насколько не доверял ему Девлет-Гирей, снаряжая весеннее воинство или выделяя летом пять сотен для взятия усадьбы. Если в прошлые разы почти все татары, за редким исключением, были одеты в стеганые халаты да меховые шапки, то теперь бумажный доспех казался редкостной причудой. Поверх ватных поддоспешников сверкали многочисленные кольчуги, куяки, зерцала и простые, но надежные колонтари. Пятнадцатитысячный отряд, собранный Мансур-мурзой и Мерев-мурзой, стал показателем того, что Крымское ханство действительно способно в любой момент показать врагам свою силу, дать железный, смертоносный отпор — даже силами всего двух родов.
— Да, — уверенно кивнул Девлету Менги-нукер, — ты — Московский царь. С такой силой можно пробить даже ворота к Богу.
В начале августа вся эта лавина развернулась в три колонны и двинулась на север — нести свою волю Обитателям русских земель. Такие огромные отряды не могли двигаться вблизи друг от друга — кони и так сжирали всю траву на своем пути, уже начиная грызться из-за каждого стебля, а колодцы осушались досуха, так и не напоив всех людей и животных. Поэтому основные силы — восьмитысячный отряд под командованием самого Девлет-Гирея — шли прямо по Изюмскому шляху: через Северный Донец и вверх по реке Оскол, левое крыло, под командованием Мансур-мурзы, двигалось по Муравскому шляху: вверх до самых истоков Северного Донца, а оттуда — к крепости Оскол. Кальмиусским шляхом — через степь к Осколу — вел трехтысячный отряд Мерев-мурза.
На этот раз пересечь пересохшую за лето трехсотверстную степь коннице помогли сваленные на повозки мешки с зерном, которое Девлет-Гирей еще летом заказывал у уходящих в османские провинции на Балканах и Кавказе купцов, потратив на это половину своей весенней добычи. Правда, пыльная, растрескавшаяся земля не вязла на колесах повозок, а за безводной степью конницу ждали пусть уже не зеленые, но еще достаточно густые травянистые луга — поэтому три сотни верст пути орда одолела всего за десять дней, и уже не нуждалась в русском сене так остро, как несколько месяцев назад.