— Когда говорят надо, хан, — спокойно доел грушу гость, — никаких «невозможно» существовать не должно. Мы станем ходить на Россию дважды в год, по весне и осенью.
— Наши предки испокон веков ходили на Московию летом! — подал голос один из сидящих за столом беев. — Уж не считаешь ли ты себя умнее наших дедов и прадедов?
— Можешь засунуть своих дедов себе в задницу. — Тирц взял со стола ломтик дыни. — Начиная со следующей весны…
— Как ты смеешь?! — густо покраснев, вскочил татарин. — Какой-то поганый русский станет…
— Я — не русский! — Гость подпрыгнул с колен, одновременно выхватывая меч, и тяжелый, выкованный из рессоры, клинок прошелестел в воздухе.
Бей наклонился, уходя от удара, выхватил саблю.
— Шайтан! — Алги-мурза выронил кусок рыбы, откатываясь назад от стола, тоже схватился за оружие и во все горло завопил: — Гумер!!!
Русский рубанул татарина снова, и опять тот успел увернуться, попытавшись срезать гостя по ногам. Тот на удивление быстро парировал удар тяжелым мечом, упрямо наступая вперед. Прочие гости Гирея тоже повскакивали, обнажая оружие, и Алги-мурза, холодея от предчувствия смерти, кинулся между ними и безумным русским:
— Султан!!! Гумер, сюда! Он под защитой султана!
Девлет-Гирей вытянул шею, следя за ходом поединка, но особого испуга не проявил. Русский, с поразительной легкостью орудуя дурным рыцарским мечом, парировал удары легкой аварской сабли, выдавливая своего противника со свободного места к стене и лишая возможности маневра. Османский гонец, выкрикивая имя султана, отбил охоту остальных татар вмешаться в поединок, и сейчас весь спор решался только между Менги-нукером и Аяз-Меревом.
Русский еще раз попытался рубануть бея сверху. Тому, прижатому к стене шатра, уворачиваться оказалось некуда, он прикрылся саблей, удерживая ее двумя руками — одной за рукоять, а другой за середину клинка с незаточенной стороны. И естественно, постепенно отодвигал от себя вражеский клинок.
— О-ох! — Девлет вскочил.
Русский, пользуясь близостью татарина, неожиданно нанес ему удар головой в лицо, потом обрушил на лоб рукоять меча, еще раз…
Тирц вернул меч в ножны, приподнял обмякшего татарина и несколько раз с удовольствием врезал кулаком по физиономии:
— Я не русский, не русский, не русский! — потом просто бросил у стенки и оглянулся на всех остальных:
— Я — не русский! Кому-нибудь еще непонятно?
Только теперь стало слышно, что у дверей шатра тоже идет рубка, и почти одновременно с победой гостя внутрь ввалились несколько нукеров с окровавленными саблями.
— Кто вы?! Кто посмел?! — теперь уже испугался сам Девлет-Гирей, попятившийся к стене шатра.