Поэтому я набрал на оазисе сколько мог хворосту (шери меня теперь обходил так далеко, как только мог), притащил в нашу обитель, оставил парня разводить огонь, а сам отправился за дичью. Суслик на этот раз зазевался совсем рядом с домом. Объел я его, признаюсь, изрядно, но обе задние лапы оставил больному.
В храме, у жаркого огня на алтаре, окорока через четверть часа зарумянились, став сильно напоминать хорошо известные «ножки Буша». Запах шел такой, что шери в своем оазисе стал орать громче любого рок-н-рольного солиста.
— На, ешь, — протянул я лапы Чегаю.
— Не буду, — замотал он головой.
— Как это? — опешил я.
— Потомок рода Че никогда не осквернит себя мясом! — заявил этот великовозрастный балбес, выпятив грудь.
— Ты чего, с ума сошел? — не есть мяса! До такого, кажется, даже патриоты «Гринпис» не дошли. — Чегай, мясо — это самый калорийный и полезный продукт в мире! Один бифштекс равен килограмму сена! Отсутствие мяса в пище приводит к умственной и физической деградации!
Он упрямо замотал головой.
— Сдохнешь, идиот. В этих двух лапах столько же еды, сколько в целой поляне маголы! — паренек отвернулся. — Да для чего я этого тушканчика ловил? Ешь!
— Потомок рода Че… — опять завел он свою пластинку, и я взорвался.
— Не будешь? А тащить тебя по скалам кто станет? Когда ты с голоду ноги протянешь? Я? Хрена тебе лысого! Жри, или сброшу вниз к чертовой матери!
Я ткнул окорока ему в рот. Он стиснул зубы и замотал головой.
— Ах так?! — я схватил его за руку, выволок наружу — весил он не так уж много — поставил на край обрыва и снова ткнул окорока ему в рот — Жри или прыгай, черт тебя дери!
Он мгновенно вспотел и попытался попятиться от обрыва, но я не дал отступить, снова ткнув в зубы еду.
— Ну?! — он дрогнул и начал судорожно обгрызать мясо. Когда паренек проглотил последний кусок, я отпустил руку. Чегай отступил от обрыва, и тут у него начались рвотные спазмы. В моей руке немедленно оказался ольхон.
— Попробуй только блевануть, — спокойно сообщил я, приставив лезвие к его горлу, — мгновенно глотку перережу!
Чегай побледнел, но тошноту подавил.
— Вот так. Это тебе не лягушачьи лапки, не отравишься.
В армии такой метод воспитания называется «дедовщиной». Вот уж не думал, что на «гражданке» придется этим заниматься.
— Все. Свободен.
Парень кивнул и буквально уполз обратно в «драконью пасть». На следующий день он выглядел, естественно, куда бодрее.
— Вот видишь, как хорошо? Еще пара окороков, и будешь скакать, как мартышка.
— Лунный Дракон, я прошу тебя… — он замялся.
— Что такое?
— Лунный Дракон, не говори ни кому… Ну, про это… Что я мясо ел…