Макеты журнала и корректурные оттиски валялись по всему дому и постоянно напоминали о том, что правит их жизнями. Если журнал не нравился, его в отчаянии швыряли об стену. Если нравился, его нянчили на руках, словно ребенка. Он был причиной смеха и слез, поощрений и наказаний. «Дивайн» был властителем настроения в доме.
«Я никогда не ощущала близости к Шикарной суке, — писала Майя. — Только в ее распрекрасном шкафу я чувствовала, что мы вместе. Если бы она уделила мне хотя бы половину той любви и заботы, которые она уделяла своей одежде!»
Ребенком Майя проводила целые дни в роскошных шкафах Корал. Дотрагиваясь до одежды, вдыхая исходящий от нее запах духов, она приближалась к постижению сущности своей матери. Ей нравилось парчовое платье для оперы от Диора, ниспадающий красивыми складками белый вязаный жакет от Греза, легкий, как перышко, костюм от Шанель с нашитыми по краю цепочками. Она ощупывала ткани, рассматривала шелковую подкладку и ярлыки. Раз в год от поношенных вещей избавлялись: их или продавали, или ссылали в «музей» на чердак. Одни только имена приводили Майю в трепет: Мэйнбочер, Диор, Билл Блэсс, Норман Норелл. Некоторых она видела на ежегодном коктейле, который Корал устраивала в редакции журнала. По такому поводу волосы Майи укладывали знаменитые стилисты, она надевала свое лучшее платье. Она разносила канапе и наслаждалась шумной разряженной толпой вокруг нее.
Осмотрев одежду Корал, она переходила к туфлям. Иногда мать обнаруживала ее в шкафу и одобрительно улыбалась.
— Посмотри вот на эти, потрогай… — просила она. — Видишь, какие? Мне их сшил парижский чародей Роджер Вивьер. Он придумал этот маленький квадратный каблук. — Майя пристально рассматривала туфли, и благоговейный трепет охватывал ее от их роскоши и совершенства формы. Другие дети играли игрушками, а она играла туфлями матери.
— Они стоят больше ста долларов, — прошептала Корал. — Только не говори папе — он не поймет. — Цена была невероятно большой. Как высоко, должно быть, ставила себя мать, если приобретала такие дорогие туфли.
— А сколько стоят эти платья, ма? — спросила шепотом Майя.
Корал грубовато рассмеялась.
— Больше тысячи долларов, дорогая! Но твоя мамочка покупает их по особой цене у своих друзей-модельеров. Иногда они бесплатно отдают мне эту одежду, чтобы я носила ее, а все смотрели на меня и восхищались. Если я что-то ношу, то и все остальные тоже хотят носить это.
Позднее стиль матери будет вызывать у Майи смущение. Но пока она была ребенком, он возвышал мать, увеличивал ее романтический ореол, создавал вокруг нее ощущение волшебной сказки, уносил за пределы досягаемости. Смесь удивления и разочарования, страстного желания и обиды за недостаточное к нему внимание угнетала этого ребенка, смущала, делала его жизнь очень трудной. В детстве Майя знала одно: у ее матери нет времени, чтобы поиграть с ней. Кучи бумаг и фотографий не позволяли забраться на колени к маме, и от нее исходило мало любви и тепла.