— Восемьсот восемьдесят пять рубликов!
— А сколько у тебя осталось?
Я подкатил глаза и начал подсчитывать в уме
— Шешнадцать рублей ассигнациями и двугривенный серебром!
— Сколько? — переспросил он.
Я повторил. Лицо Михайло Михалыча сделалось холодным и презрительным
— А еще взять есть где?
— Друзья помогут! Вместе же гуляли!
— Это какие такие друзья?!
— У меня во всем городе только вы с господином Селивановым друзья и есть. Чай, вместе денежки профукали.
— Ты при мне, мальчишка, даже слов таких не говори! Ишь, с больной головы на здоровую! Я тебе честь сделал, с большим человеком познакомил, а ты что болтаешь?! Коли нет денег, зачем в ресторацию поперся?
— Так это вы же, Михайло Михалыч, велели!
— Так, значит? Ладно! Сегодня еще можешь у меня побыть, а завтра с утра чтобы духу твоего здесь не было!
— Да как же так! — уязвленный до глубины души, воскликнул я. — Вы же обещали быть отцом и благодетелем, а теперь гоните?!
Для убедительности, я начал шмыгать носом.
— И нюни не разводи, Питер слезам не верит!
— Москва.
— Что Москва? — не понял он.
— Москва слезам не верит, а не Питер!
— Вот ты о чем! Питер тоже не верит! Так чтобы завтра с утра духу твоего здесь больше не было!
Что мне оставалась делать? Только заплакать, что я и сделал. Однако жестокосердный домовладелец не пожелал видеть моих горьких слез и ушел, что-то возмущенно бормоча под нос.
Мы с Иваном быстро собрали вещи и покинули негостеприимный кров. На улице, как на грех, не было ни одного свободного извозчика. Мы пошли к перекрестку и, когда уже значительно отдалились от домовладения нелюбезного Михайло Михайловича, увидели, как к его зашарпанному подъезду подъехали три казенные кареты, и из них начали вылезать люди в полицейской форме.
— Видишь? — нравоучительно сказал Иван. — Доигрался! А кабы мы не успели уйти вовремя, отправились бы прямиком в участок!
Я не был уверен, что налет полиции организовал Селиванов, подозрительный дом могли осмотреть и в процессе «плановой проверки», но это не имело принципиального значения. Главное, что нам повезло, и убрались мы оттуда вовремя.
— Поглядим, что полиция будет делать, — предложил напарник.
— Ты еще сам туда зайди, спроси! Идем отсюда, и не оглядывайся!
В это время освободился пятикопеечный «ванька», мы сторговались и поехали прочь от опасного места. Колымага была безрессорная, тряская, лошадка низкорослая и слабая, так что побег наш проходил со скоростью шесть километров в час.
— Останови здесь, любезнейший, — попросил я извозчика, когда мы отъехали от Фонтанки.
— Почему выходим, мы же еще не доехали? — удивился спутник,