Только я успела переодеться, как пришел Фрол Исаевич с подмастерьем. Алеша подумал, что портному интересно не мерить платье, а узнать, чем кончилась встреча с генералом. На самом деле, так оно и было. Котомкина разбирала любопытство, но спросить он постеснялся.
Они начали свой разговор о сюртуках и фраках, а я пошла навестить Дуню. То, что я ночевала в одной комнате с Алешей, знали уже все в доме, и я боялась, что меня будут осуждать.
Однако ни тетка Степанида, ни Дуня плохо обо мне не думали. Дуня рассказала по секрету, что Алексей Григорьевич заказал отцу сшить мне новый сарафан. Сердце у меня замерло от радости, но я сделала вид, что совсем этому не удивилась.
— Тятя его вчера уже скроил и наметал, — сказала она.
— Красный? — затаив дыхание, спросила я.
— Красный с синими рукавами.
Я сделала вид, что мне это не очень интересно, но не удержалась и спросила:
— А можно его посмотреть?
— Не знаю, боюсь, тятя заругается, — с сомнение ответила Дуня. — Он не любит, когда без него наряды меряют. Давай спросим маму.
Мы пошли к тетке Степаниде и она разрешила. Не буду рассказывать, что я почувствовала, когда надела обновку. Женщины меня и так поймут, а мужчинам такое о нас знать ни к чему. Это было настоящее счастье! Я не выдержала и побежала в нашу комнату, показаться Алеше. Он в это время разговаривал с Фролом Исаевичем. Я его не увидела, вбежала и закружилась на месте.
— Посмотри, какая красота! — сказала я, бросаясь ему на шею.
— Вот видишь? А ты говоришь, что я шить не умею, — сказал Алеше с обидой в голосе Котомкин, — народ он лучше понимает!
Алеша только хмыкнул и спросил, сколько стоит вся материя, которую потратил на нас Фрол Исаевич. Тот ответил, что двенадцать рублей с половиной. Когда я услышала про такие деньжищи, мне чуть не стало плохо. На них можно было купить хорошую корову! Я думала, что Алеша испугается и начнет вздыхать и охать, а он просто вытащил из кармана целую пачку денег, и спросил портного, хватит ли двухсот пятидесяти рублей, чтобы нам нормально одеться. Фрол Исаевич побледнел, взял деньги трясущимися руками и ответил, что таких деньжищ хватит на что угодно. Он теперь смотрел на нас совсем другими глазами, и я поняла, как много значат деньги в жизни людей.
После этого случая все в моей жизни начало меняться. Портной с подмостерьями срочно шили мне наряды, сапожник снимал мерку для сапог и все кто был в доме, теперь мне завидовали. Все бы было хорошо, но Алеша скоро опять пошел к своей барыне. После того, что у нас с ним было ночью я начала понимать, что у него может быть то же самое с другими женщинами, и одна мысль об этом меня огорчала.