— А что такое любовь? — спросила я.
— Боюсь, что этого я не смогу тебе объяснить, любовь — это любовь.
— И все так любятся? — спросила я. — Ну, так как мы сегодня?
Он не ответил и начал думать словами, которые я совсем не понимала. Про какую-то сексуальность, психологию. Я так ему и сказала, что ничего не поняла.
— Ничего, — успокоил он, — выучишься читать, прочитаешь много книг, и тебе все станет ясно. Я сегодня купил тебе для учебы бумагу.
Когда он сказал о бумаге, то вспомнил еще о каких-то подарках. Мне стало очень любопытно, но прямо спросить было неловко и я нарочно начала выяснять, что такое бумага. Он рассказал что Библия и другие книги написаны на бумаге и, наконец, сознался:
— Я тебе кое-что купил, сейчас ложись спать, посмотришь утром.
— Ну, зачем же, мне ничего не нужно, — быстро сказала я. — У меня и так все есть. Если хочешь, ложись и спи, а я просто так посижу.
Он засмеялся, оделся, опять зажег свечу, вытащил из-под стола берестяной кузовок и поставил его на лавку.
— Ладно, смотри, только недолго, а то я спать хочу.
Сердце у меня замерло, я подошла к столу и начала вытаскивать подарки. Такого богатства я никогда не держала в руках! Чего тут только не было! Две шелковые рубашки, бусы, ленты, пуговицы, всякие украшения!
Я захлопала в ладоши и сразу начала все мерить и показывать Алеше. Жаль, только что все время засыпал и не мог радоваться вместе со мной.
Ночью мне приснился страшный сон, будто на Алешу напали разбойники. Они хотели его убить, но он один справился со всеми. Мне стало очень страшно, но когда проснулась, он лежал рядом и спокойно спал. Правда запах от него был какой-то потный, лесной и дикий. Я долго смотрела на его лицо, удивляясь тому, что человек, которого я впервые увидела всего несколько дней назад, стал мне таким родным.
Вставать было еще рано, в доме все спали, и я опять заснула. Разбудил нас громкий стук. Алеша вскочил, будто и не спал, и голым, бросился к дверям.
— Кто там? — спросил он, тревожно оглядываясь на меня.
— Хозяин спрашивает, можно прийти примерить, — ответил подмастерье.
— Скажи, что я скоро сам приду, — с облегчением ответил он.
Почему он так тревожится, я не поняла, в голове у него были мысли только обо мне. Он вернулся к постели, посмотрел на меня, улыбнулся и начал одеваться. Я тоже встала и надела на себя новую красную рубашку. Материя была такая тонкая и скользкая, что мне стало холодно, и по телу пробежала дрожь.
— Алечка, надень лучше свой сарафан, — попросил Алеша.
— Почему? — делано удивилась я.
— Потому, — ответил он и посмотрел на меня потемневшим взглядом.