— Неужто, правда, ты можешь понимать чужие мысли?
— Могу, — коротко сказала я, — а вот тебя почему-то не получается.
— И доподлинно все понимаешь?
— Мало того, могу перенимать чужую память, — не удержалась похвастаться я.
Он задумчиво покачал головой и улыбнулся.
— То-то, когда я с тобой разговариваю, чувствую, будто у меня внутри головы что-то свербит! А оно вон что оказывается! Дела! Который век живу, такого чуда не встречал! Видел догадливых, проницательных, но чтобы которые мысли читали, не встречал!
Когда он сказал, «который век живу», мне показалось, что он оговорился, и я уточнила:
— И который век ты живешь?
Иван опасливо на меня посмотрел, покачал головой, но ответил:
— Покуда, второй.
— Это сколько ж тебе тогда будет лет? — спросила я, но он не торопясь отвечать, сам спросил:
— Да ты никак счет знаешь?
— Знаю, кроме того, и грамотой владею, — не без гордости, ответила я.
— Ишь ты! А вот я так и не сподобился выучиться. А лет мне, Алевтина, много, родился я во второй год правления Алексея Михайловича.
Кто такой Алексей Михайлович, я не знала, хотела уже спросить, что это за царь и когда он правил, как знание само собой всплыло в памяти.
— Алексей это сын первого Романова, отец Петра Великого? — уточнила я.
— Он самый, — кивнул Иван и посмотрел на меня с нескрываемым испуганным почтением.
Понятно, что бы я ему о себе не говорила, для него я по-прежнему оставалась простой деревенской дурочкой и то, что я откуда-то знала о давно умерших царях, Ивана испугало. Однако он все равно не хотел до конца сдаваться и задал мне новую загадку.
— Раз ты счет знаешь, сама и сосчитай, сколько мне теперь лет!
Я попыталась вспомнить, с какого года правил царь Алексей Михайлович, но никаких мыслей в голове по этому поводу, не появилось. Наверное, и Алеша этого не знал. Единственная всплывшая в памяти дата, был 1683 год, начало правления его сына Петра I.
— Выходить тебе сто пятьдесят лет, — глубокомысленно помолчав, наобум, сказала я, а по виду больше двадцати пяти не дашь!
Иван согласно кивнул, хотя как я позже выяснила, на тот момент ему было 153 года.
— У нас в роду все такие живучие. А тебе сколько?
О своем возрасте я ничего не знала. Алеша считал, что мне лет семнадцать. Так я и сказала.
— Ишь ты, совсем еще молодая, а уже, столько наук превзошла! — удивился Иван.
Я скромно потупила глаза. Мной раньше еще никто не восхищался, напротив, все старались принизить и, теперь, когда я поняла, что у людей есть за что меня уважать, испытывала удовольствие.
— А что у вас за род такой, почему вы так долго живете? — перевела я разговор.