— Чтоб тебя, — опять, выругался я и вернулся в дом.
Там за те десяток другой секунд, что меня не было, все изменилось. Везде метались голые люди. Закричала сначала одна женщина, вслед еще несколько. Мимо меня проскочил Гермес со всклоченными кудрям и безумным взглядом. Он бестолково метался по гостиной, пока не исчез в боковой двери. Ошалевшие французы что-то кричали друг другу, не зная, что делать, и куда бежать.
Я, прижимаясь к стенам, чтобы меня не сбили с ног обезумевшие люди, добрался до лестницы на второй этаж и начал взбираться наверх. Дорогу мне преградил композиция из здоровенного короткоголового француза, галльского типа, черноволосого с непомерно большим естеством и прекрасной славянки с округлыми, плавными формами. Расколдованная женщина пыталась вырваться из рук озверевшего оккупанта, но тот не желал быть расколдованным и ее не отпускал. Она увидела меня, треснула француза по голове кулаком и, словно прося о помощи, закричала:
— Навязался на мою голову, проклятый! Все ему мало! Пойдем хоть в людскую, горе мое луковое, люди же смотрят! — уже тише и другим тон добавила она.
Я понял, что здесь уже дела семейные и протиснулся мимо них бочком, стараясь не касаться разгоряченных тел, поднялся наверх и опять оказался в общем коридоре. Здесь уже людей не было, под ноги попадала только разбросанная одежда. По пути я остановился возле покоев хозяйки и послушал возле дверей, не зовут ли оттуда на помощь.
Там было тихо, похоже, что здесь тоже ничего страшного не произошло. Впрочем, меня волновали не столько Екатерина Романовна с виконтом, сколько больная княжна и раненый Кологривов и я перешел к следующим дверям.
За ними тоже было тихо. Мне сразу начали мерещиться всякие ужасы, но опять врываться к ним без спроса я не рискнул и негромко постучал. Дверь открылась почти сразу, и в коридор выглянул лейтенант. Он увидел меня, что-то пробормотал, отпрянул, и с треском, захлопнул перед носом дверь.
Большего доказательства, что они живы, мне было не нужно, и я пошел к себе. Любаша лежала, до глаз укрывшись одеялом. Я сел на кровать, оттянул одеяло и поцеловал ее в нос. Она хихикнула и укрылась с головой. Девушка мне нравилась вне зависимости от «гипноза» и я обрадовался, что с ней все в порядке.
— Как ты себя, чувствуешь? — спросил я, опять стягивая с нее одеяло.
— Что это с нами было? — вопросом на вопрос, ответила она и, не дождавшись ответа, попеняла. — Ты это куда голым побежал? Я думала, что умру.
Я не понял, от чего она могла умереть, но выяснять не стал, объяснил так, чтобы ей было понятно: