Даже желание снять с ее души греховную вину за прелюбодеяние, не заставили меня взять на себя право, говорить за Господа. Такое могут позволить себе только люди, считающие себя вправе решать за богов и поучать от их имени.
— Этого я не знаю, — ответил я, — но, думаю, Господу совсем неинтересны наши мелкие шалости. Ты меня любишь?
Маша не задумываясь, ответила:
— Люблю!
— Ну, вот видишь, а Бог это и есть Любовь, получается, мы с тобой, когда любим, друг друга не совершаем ничего плохого, может быть даже и наоборот.
(Да простят мне подобную ересь идейные импотенты и высоконравственные клерикалы, впрочем, надеюсь, они эту святотатственную мерзость все равно читать не будут).
— Тогда может быть, мы еще немножко полежим?… Или ты устал? — спросила она.
— Сначала нужно натопить печку, — ответил я, — сейчас схожу, принесу дрова. Ты лежи, набирайся сил, тебе они еще пригодятся, а я займусь хозяйством.
Княжна, и когда только девушки успевают учиться искусству обольщения(!), так соблазнительно потянулась, что я едва не забыл и о дровах, и о самой печке.
Надев сапоги и накинув на голое тело куртку, я выскочил на мороз. День был солнечный и снег сиял, как ему и положено, то ли серебром, то ли брильянтами. Я на секунду остановился на пороге избушки и, прищурив глаза от режущего блеска, осмотрелся. То, что в меня какой-то человек целится из ружья, я понял, как только увидел его темное платье возле белой березы. На чистом рефлексе я бросился на снег и откатился в сторону.
И тут грянул, как в таких случаях говорят, выстрел. Куда полетела пуля я, не услышал, вскочил на ноги, подхватил со снега свалившуюся куртку и как был голым, бросился назад в избушку. Маша уже была на ногах, смотрела на меня круглыми от испуга глазами и задала вполне логичный вопрос:
— Тебя не убили?
— Пока нет, — ответил я, сгоряча, хватаясь за мушкетон.
— А кто это стрелял? — взволнованно спросила она.
— Пока не знаю, там какой-то мужик прячется за деревьями, — скороговоркой ответил я, оставил ненужное сейчас ружье и начал поспешно одеваться. Оказалось, что воевать голым зимой не самое приятное занятие.
— Ты лучше не выходи, может быть, он сам уйдет! — попросила Маша, когда я, наконец, оделся и пошел к выходу.
— Нельзя, нужно разобраться, что происходит, иначе нас здесь заморят как крыс. А ты надень хотя бы плащ, а то простудишься, — попросил я, уже выглядывая в дверь.
Стоило мне высунуться, как из леса снова выстрелили, как в прошлый раз непонятно куда. Нужно было понять, сколько против нас противников и я воспользовался окопной хитростью, выставил наружу шапку. Опять раздался выстрел, более меткий, чем раньше, и пуля звонко щелкнула по бревну над дверью, выбив из дерева щепу. Теперь, после этих выстрелов, если противников только двое, у меня появилось не меньше минуты на разведку, время пока они успеют перезарядить ружья.