Никаких ориентиров, думала она, чувствуя, как в ней поднимается тревога. Невозможно сказать, где находишься. Здесь не за что зацепиться глазом. Совершенно не за что. Даже красный огонек в небе двигался. Очевидно, самолет шел на посадку. Она слышала, как рядом с ней тяжело дышит Пол. Он также был не так уж спокоен.
– Если ты знал, что не сможешь выиграть, зачем же стал с ним соревноваться? – спросила Бет.
– Надо было попытаться, – с удивлением ответил Пол. – Безусловное поражение – отказ от попытки.
Бет задумалась над его словами. Он был прав, да, но попытка чего?
– Знаешь что, – сказал Пол, трогая машину, – ты мне нравишься. Ты – отличный парень.
– Спасибо, – сказала она с некоторым сомнением в голосе. То он говорил, что у нее красивые глаза и что девушка, за которую он ее принял, так много значит для него, а то вдруг отличный парень.
Вскоре они опять оказались в центре цивилизации, свернув в проезд, рассекающий гору, и влившись в поток автомобилей голливудской автострады. Пол свернул машину на голливудский бульвар.
Не может быть, твердила она себе, глядя то на указатель с названием улицы, то на саму улицу. Голливуд – это яркое, оживленное место, где кинозвезды приветствуют своих поклонников из своих открытых машин. Или прогуливают своих борзых на усыпанных бриллиантами поводках. Ну, и все в таком роде.
А здесь было полно мелких магазинчиков с объявлениями о распродажах. Закусочная на углу Голливуда и Вайн. Универмаг «Бродвей» – большое серое здание, которое вполне вписалось бы и в ее родной Спокан. Даже одежда на манекенах казалась старомодной и неряшливой. Мусорные урны на перекрестках переполнены. На тротуарах группками стояли солдаты и определенного вида девицы в очередях к кинотеатрам, которых здесь было превеликое множество. На скамейке у автобусной остановки спал пьяный. Огромные автобусы изрыгали черные клубы дыма, и казалось, что каждая вторая машина – полицейская.
Единственным по-настоящему великолепным предметом на голливудском бульваре был «ягуар», Пол и она сама, сидящая с ним рядом. Люди, стоящие на тротуарах, буквально толкали друг друга в спины, чтобы те оглянулись и взглянули на них. Рядом с Полом Бет и сама чувствовала себя знаменитостью. Она робко посмотрела на него, он ей широко улыбнулся и похлопал по руке.
Правда, он очень симпатичный, решила она, на мгновенье вспомнив Бадди и подумав о том, что рядом с Полом он, конечно, просто деревенщина.
Когда они вошли в ночной клуб, там было уже полно народу. Царил полумрак, так что Бет с трудом догадалась, что серая завеса – это сигаретный дым, повисший в воздухе. Когда какой-то мужчина около двери вопросительно посмотрел на нее, Пол взял ее под руку и провел к маленькому столику около сцены. Шум стоял просто оглушительный, все громко разговаривали и смеялись так, что почти не было слышно музыки, раздающейся из музыкального автомата. Когда глаза немного привыкли к темноте, Бет увидела, что за каждым из крохотных столиков сидит не менее четырех человек. Большинство людей было намного старше них, много негров. На женщинах нарядные платья, сверкающие ожерелья и сережки. Все мужчины в костюмах и при галстуках… Солдаты толпились у стойки бара с рекламой «Будвайзера», «Сиграма», «Дювара». На бармене белая рубашка с черным галстуком-бабочкой. Он что-то наливал в высокий стакан, разговаривая и смеясь с одним из клиентов, затем положил в напиток оливку. К ним подплыла официантка, также не первой молодости, с неестественно рыжими волосами, ярко-красными губами, очень сильно накрашенная. Тесные шорты едва прикрывали ягодицы, блузка с огромным вырезом делала ее груди похожими на дыни.